Королевство теней - Барбара Эрскин Страница 22

– Мой сын ждет тебя, – прошипела графиня. Изабель ощущала громкое биение своего сердца; у нее пересохло во рту и закружилась голова.

– Нет, – в отчаянии прошептала она. – Прошу вас, не надо.

Пальцы графини крепче сжали ее руку.

– Он ждет, – повторила Элизабет.

Граф Бакан, его коннетабль, сэр Дональд, паж и епископ Сент-Андруса, сопровождаемый местным капелланом, стояли у дверей часовни. Джон вышел вперед и подал руку Изабель.

– Миледи, время обменяться нашими клятвами пришло несколько раньше, чем я предполагал. – Лорд нетерпеливо посмотрел на нее.

Она почувствовала, что епископ изучающе смотрит на нее, и она подняла глаза в надежде, что тот поймет всю чудовищность акта, который он готов совершить, и, может быть, откажется. Но он, погасив свой интерес, окинул ее суровым взглядом и повернулся к леди Бакан. Удостоив ее легким поклоном, он вновь оборотился к графу.

Изабель сжала зубы, когда ее холодная рука оказалась в руке графа. Она решила, что ни за что не даст ему почувствовать, как она дрожит.

На то, чтобы произнести слова обета, ушло всего несколько минут. Сначала Изабель решила упрямо молчать, отказаться вымолвить хотя бы слово, но тут же поняла, что это бесполезно. Они нашли бы способ заставить ее принести клятву или вообще проигнорировали бы ее необходимость: она стояла рядом с графом перед епископом – этого было достаточно.

Вместе с лордом Баканом она приблизилась к алтарю, чтобы прослушать короткую мессу. Наконец все кончилось. Когда Изабель поднялась со скамьи, она была уже графиней Бакан. Элизабет, стоявшая позади них, поджав губы, за полчаса была сведена до положения вдовствующей графини.

На церемонии не было ни подружек невесты, ни цветов, ни пожеланий счастья, а теперь еще не было и брачного пира. Джон повел ее прямо в спальню и закрыл за собой дверь.

– Теперь – в постель с моей молодой женой. – До этого момента он не смотрел на нее, теперь же повернулся и взглянул ей в лицо: оно утратило свое обычное выражение непокорности. Сейчас оно выражало лишь страх.

Он нахмурился.

– Может быть, позовем епископа, чтобы он окропил нашу постель святой водой? Возможно, нашему союзу нужно двойное благословение. – Он медленно снял тяжелый плащ и бросил его на скамью. Под ним была длинная туника, застегнутая резной пряжкой.

– Нашему союзу не поможет благословение, милорд. – Изабель сделала шаг назад и почувствовала массивную дубовую дверь за спиной. – Я вышла за вас замуж по принуждению. Вы знаете, что у меня не было желания становиться вашей женой.

– Что ж, очень немногие женщины с радостью выходят замуж, – медленно произнес Джон. – Но в конце концов они бывают вполне счастливы. Не так уж плохо быть графиней Бакан, не так ли?

Он не сделал попытки прикоснуться к ней. Отвернувшись, граф подошел к небольшому столику и налил себе вина. Лицо Изабель потрясло его. Он всегда думал о ней, как о девочке, играющей с его племянницей, с которой они были почти равны по возрасту, такой живой, полной жизни, счастливой. Сейчас под шелковой вуалью ее измученное, несчастное лицо отражало все ее чувства: он мог видеть, как страх, сомнение и непокорность сменяли друг друга. Девочка была как маленькая пойманная птичка, прижавшаяся к двери его комнаты. Джон тяжело вздохнул. Она была такой хрупкой и юной – слишком юной. Он предпочитал более зрелых женщин. Однако он должен был лечь с ней в постель и немедленно, потом он получал право и время вернуться к более важным делам, таким как война с англичанами на юге.

Он допил вино и, с шумом поставив кубок на резной деревянный столик, повернулся к Изабель:

– Ты, наверное, замерзла, дорогая. Почему бы тебе не снять платье и не лечь в постель? Я принесу вина.

– Нет. – Страх сдавил ей горло. Джон опять вздохнул:

– Изабель, ты же знаешь, что должно произойти. Пойдем. – Он протянул ей руку.

Она упрямо покачала головой.

Теряя терпение, он схватил ее за руку:

– Я не буду жестоким мужем, Изабель. Если ты будешь слушаться, мы поладим друг с другом. Пойдем. – Он потянул ее к себе. – Ты уже не ребенок, дорогая. В тебе есть сила и красота. Мне повезло. – Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

Изабель сжалась и, тихонько вскрикнув, хотела вырваться, но супруг крепко держал ее:

– Ты не должна робеть передо мной. Иди, поцелуй меня – я уверен, ты знаешь, как это делается. – Его терпение истощилось. Минута сомнений прошла: он вспомнил слова матери, ее настойчивое убеждение, что у Изабель есть возлюбленный где-то в горах, что в жилах девушки течет дурная кровь, что она – исчадье ада, посланное искушать мужчин и уводить их от жен. Ее кожа была такой нежной и упругой... В конце концов он почувствовал, как в нем просыпается желание.

Он отпустил ее, наполнил кубок вином и протянул ей.

– Пей! Сейчас же. Все до капли. – Он положил ей руки на плечи, когда она поднесла чашу к губам. Терпкое гасконское вино было теплым. Она сделала глоток, потом послушно еще один, чувствуя, как тепло разливается по телу. – Еще. – Он взял кувшин, опять наполнил кубок и продолжал наблюдать, как она пьет, Ощутив приступ тошноты, она запротестовала, но он не позволил ей остановиться. Голова Изабель закружилась, комната поплыла перед глазами, но муж продолжал вливать в нее вино. Потом он забрал пустой кубок у нее из рук, и она почувствовала, что он поднял ее на руки и положил на кровать. Ей показалось, что она подняла руки, чтобы защититься, но ничего не произошло. По комнате поплыли сумерки.

Свечи на столе роняли воск на вышитую скатерть; прохладный ветер с моря дул в окно. Долгий летний вечер подходил к концу. Стояла тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием графа. Он склонился над молодой женой и начал снимать с нее одежду...