Безнадежность - Колин Гувер Страница 22

Она смеётся и обнимает меня.

— Умничка. И не забудь как следует обкуриться.

— Обещаю, что не забуду. А ещё возьму в прокате телек, буду лопать мороженое и смотреть по кабельному всякую муть.

Она отстраняется и бросает на меня сердитый взгляд.

— А вот это уже не смешно.

Я смеюсь и снова обнимаю её.

— Удачи тебе. Надеюсь, ты продашь много травяных штуковин, мыла, настоек и что ты там ещё хочешь продать.

— Люблю тебя. Если я тебе понадоблюсь, можешь воспользоваться домашним телефоном Шесть.

Я закатываю глаза. Подобными наставлениями она снабжает меня перед каждым своим отъездом.

— Пока, — говорю я.

Она садится в машину и уезжает, оставив меня без родительского пригляда на все выходные. Большинство подростков в такой ситуации устроили бы грандиозную вечеринку и вообще отожгли бы по полной. Но не я, нет. Я вхожу в дом и принимаю решение испечь что-нибудь вкусненькое, да побольше. Каждый отжигает в меру своих наклонностей.

* * *

Печь я люблю, но не очень умею. Обычно все мои старания заканчиваются не тем, что ожидалось: в моих волосах и на лице оказывается больше муки и шоколада, чем в конечном продукте. И сегодняшняя попытка — не исключение. Я уже испекла противень печенья с шоколадной крошкой, противень шоколадных пирожных и противень ещё чего-то, мне самой неизвестного. Я как раз замешиваю тесто для домашнего шоколадного торта, когда звенит дверной звонок.

Убеждена, я должна знать, что делать в таких ситуациях. Звонок в дверь — что может быть зауряднее, верно? Только не в нашем доме. Утыкаюсь взглядом в дверь, соображая, что же это творится и что мне теперь делать. После второго звонка я отставляю мерную кружку, смахиваю волосы со лба и подхожу к двери. Открываю её и даже не сильно удивляюсь, увидев Холдера. Ладно, ладно, я удивлена. Но не так чтобы очень.

— Привет, — говорю я, не придумав ничего лучше. И даже если бы придумала, я бы не смогла выдавить из себя ни слова, потому что, блин, дыханье спёрло! Он стоит на верхней ступеньке крыльца, непринуждённо засунув руки в карманы джинсов. Ему всё так же не помешала бы стрижка, но когда он поднимает руку и отбрасывает назад волосы, мысль о том, чтобы обкорнать эти буйные вихры, неожиданно меня огорчает.

— Привет. — Он смущённо улыбается, похоже, нервничает. Чертовски привлекателен и будто бы в хорошем настроении. По крайней мере, пока. Кто знает, как скоро ему взбредёт в голову взбеситься и удариться в споры.

— Хм-м, — неуверенно тяну я. Ну да, знаю, следует пригласить его в дом, но ведь только в том случае, если я действительно хочу видеть его в своём доме, и если честно, жюри присяжных ещё не вынесло решения по этому поводу.

— Ты занята? — спрашивает он.

Я оглядываюсь на кухню и созданный мной немыслимый бардак.

— Типа того.

Ведь правда? Я типа невообразимо занята.

Он отворачивается, кивает и машет рукой в сторону своей машины на подъездной дорожке.

— Ясно. Тогда пойду, пожалуй. — И спускается на одну ступеньку.

— Нет! — восклицаю я немного слишком быстро и немного слишком громко. В этом «нет» звучит отчаяние, и я ёжусь от смущения. Поскольку я не знаю, зачем он здесь и почему вообще продолжает со мной возиться, любопытство берёт верх. Отступаю в сторону и распахиваю дверь. — Входи, но, возможно, тебе придётся поработать.

После недолгих колебаний он снова поднимается на ступеньку вверх, шагает в дом, и я захлопываю дверь. Спасаясь от неловкости, я беру мерную кружку и возвращаюсь к работе, как ни в чём не бывало, словно посреди моей кухни не торчит некий обалденный тип.

— Готовишься к распродаже выпечки?

Он заходит за барную стойку и окидывает взглядом десертное изобилие.

— Мама уехала на выходные. Она противница сахара, а когда её нет дома, я пускаюсь во все тяжкие.

Он хохочет и берёт печенье, предварительно испросив взглядом разрешения.

— Угощайся, — говорю я. — Только предупреждаю: я люблю печь, но не факт, что умею.

Я высыпаю в миску последнюю порцию муки и мешаю тесто.

— Значит, получила дом в своё распоряжение и устроила буйную гулянку с печеньем? Типичный подросток, — насмешливо замечает он.

— Что сказать? — пожимаю плечами я. — Я бунтарка.

Он оборачивается, открывает шкаф, осматривает содержимое, захлопывает дверцу. Делает шаг влево, открывает другой шкаф и достаёт стакан.

— А молоко в доме есть? — спрашивает он по дороге к холодильнику. Я прекращаю мешать и наблюдаю, как он достаёт молоко и наливает в стакан. Как у себя дома, ей-богу. Он делает глоток, оборачивается, встречается со мной взглядом и ухмыляется. — Тебя не учили, что с печеньем нужно предлагать молоко? Хозяйка из тебя никакая.

Берёт второе печенье и устраивается на табурете у барной стойки.

— Приберегаю гостеприимство для званых гостей, — саркастически откликаюсь я.

— Уела! — смеётся он.

Я включаю миксер — хороший повод минуты три не вести светские беседы. Интересно, как я выгляжу? Если попытаюсь посмотреться в какую-нибудь отражающую поверхность, гость заметит, поэтому напрягаю память. Наверняка с головы до ног усыпана мукой. В узел волос на затылке для крепости воткнут карандаш, и на мне домашние штаны, которые я ношу четвёртый вечер подряд. Нестиранными. Пытаюсь как бы между делом стряхнуть с себя муку в пределах досягаемости, но знаю сама — бесполезно. Ой, ладно, я уже лежала на диване с прилипшим к щеке гравием, и выглядеть хуже, чем в тот раз, у меня вряд ли когда-нибудь получится.

Выключаю миксер и нажимаю кнопку, чтобы снять насадки. Облизываю одну, а другую протягиваю гостю:

— Хочешь? Это шоколадный торт.

Он берёт насадку и улыбается.

— Ты такая заботливая хозяйка.

— Заткнись и облизывай, а то отберу. — Достаю их шкафа кружку, но вместо молока наливаю в неё воду. — Хочешь воды, или будешь и дальше притворяться, что не пил ничего вкуснее этого веганского дерьма?

Он смеётся, морщит нос и толкает ко мне стакан через барную стойку.

— Я пытался быть вежливым, но эта дрянь в меня не лезет. Уж лучше воды. Пожалуйста.

Смеюсь в ответ, ополаскиваю стакан и набираю в него воду. Сажусь на табурет напротив гостя и впиваюсь в него многозначительным взглядом, откусывая от пирожного. Я жду, когда он объяснит, зачем явился, но он молчит. Просто сидит напротив и наблюдает, как я ем. А спрашивать сама не стану, потому что мне, вроде, нравится, когда мы молчим. Если каждый наш разговор заканчивается ссорой, лучше держать рот на замке.

Холдер встаёт и уходит в гостиную, не удостоив меня объяснениями. С любопытством оглядывается по сторонам и замечает развешанные на стенах фотографии. Медленно подходит, внимательно разглядывает каждую. Я откидываюсь на спинку и наблюдаю, как он бесцеремонно шастает по моему дому и вынюхивает.