Обещание весны - Мэри Бэлоу Страница 22

Перигрин выглядел удивленным:

— Неужели таким вам кажется мой брак? Потому что я намного моложе Грейс? Но я совершенно забываю об этом. Видите ли, подобное обстоятельство делается не важным, когда вы по-настоящему сближаетесь. Смею вас заверить, что лично мне наш брак кажется очень удачным. Вы не должны считать, будто я совершил нечто героическое. Ради Бога, только не это!

Виконт улыбнулся:

— Вы меня разочаровываете. Видите ли, я собирался поискать себе невесту среди молоденьких и полных надежд девушек. Однако очень неприятно думать, что, вступив в брак, я через год или чуть позже перестану воспринимать жену как существо юное и полное жизни. Какую же невеселую картину вы нарисовали!

— В таком случае я просто не слишком точно выразился, — развел руками Перигрин. — Желаю вам удачи. И радости, конечно.

Сандерсфорд молча наклонил голову.

— Это он! — воскликнул вдруг светловолосый джентльмен с пышными бакенбардами и усами, останавливаясь возле их столика. — Будь я проклят! Не видел тебя целых пять лет.

— Шесть, — уточнил лорд Сандерсфорд, вставая, чтобы пожать руку подошедшему. — Я продал патент шесть лет назад, Морис. И как же гвардия выжила без меня?

— О, гвардия чувствует себя отменно! — заявил Морис с громогласным хохотом. — А последние три года вынуждена обходиться и без меня. Я ушел в отставку. Моя нога — ты ведь помнишь, мне так и не удалось вылечиться до конца, — подводит меня в самые неподходящие моменты. Я преклонил колена перед алтарем во время собственной свадьбы, Гарет, и, вообрази, не смог подняться!

Он снова разразился громким смехом.

— То была воистину примечательная минута, — заметил лорд Сандерсфорд и представил мужчин друг другу. — Ты не хотел бы присоединиться к нам, Морис?

Однако старый армейский друг Сандерсфорда спешил.

— Рад был познакомиться с вами, сэр Лэмпмен, — обратился он к Перигрину. — Что касается тебя, Гарет, я просто жажду узнать, чем ты занимался все эти шесть лет. Ничем особенно хорошим, как я полагаю, если ты, разумеется, не переменился. Женская добродетель по-прежнему падает к твоим ногам, не в силах устоять?

С этими словами Морис удалился, смеясь еще более оглушительно.

Лорд Сандерсфорд сел.

— Вот что делает с нами гвардия, Лэмпмен. Кое-кто из бывших гвардейцев уже не в состоянии понизить голос более чем до приглушенного рева. Просто непонятно, может ли Морис говорить тише хотя бы в будуаре жены!

Перигрин попрощался через несколько минут.

* * *

Этель и Мартин Ховард решили, что бал, который давал троюродный брат Этель по случаю приобщения к светской жизни его дочери, вполне подходящий повод для первого официального появления Присциллы в обществе. Грейс и Перигрин получили приглашение, но на этот бал были приглашены почти все, кто имел какое-то имя в лондонском свете.

Грейс заранее готовилась к событию — своему первому большому балу в тридцать шесть лет! Она не собиралась танцевать, но Перигрин высмеял ее: выходит, ревматизм так донял женушку, что ей, пожалуй, пора прекратить ежедневные прогулки вместе с ним по городу. И отвез ее к модистке, которую выбрал сам, строго-настрого запретив Грейс прежний строгий выбор фасонов и тканей для вечерних платьев.

Может, она боится, что модное платье, ниспадающее свободными складками от высоко поднятой талии, случайно обрисует форму ее ног? Ах, какой ужас! Или — свой следующий вопрос он задал с озорной улыбкой — Грейс опасается открыть грудь чуть ниже, чем позволяет линия стоячего воротничка? И пожалуйста — он даже слышать не желает о тюрбане, который скроет ее прекрасные волосы! По крайней мере до тех пор, пока ей не стукнет семьдесят. А тогда, Бог даст, им повезет, и эти чудовищные головные уборы выйдут из моды. Перья — да, если она хочет, но тюрбан — ни за что!

Перри снова принялся смеяться, когда она попыталась выбрать ткани скромных тонов для cвоих вечерних платьев.

— Неужели после черных платьев, которые ты так долго носила, трудно увидеть другие краски, Грейс? Выбери яркий цвет, а не эту серятину. Я настаиваю! Ведь не хочешь же ты на самом деле взять это? Выбери то, что ты хотела бы носить, а не то, что, как тебе кажется, должна.

Грейс окинула внимательным взглядом разложенные перед ними рулоны тканей.

— Вот этот красный, — заявила она смело, но полушутя, ожидая новой вспышки протестов.

— Наконец-то мы сошлись во мнениях, — со вздохом облегчения, явно преувеличенным, объявил Перри. — Красный — это для твоего первого бального платья, Грейс. А что касается фасона, я предложил бы этот. Тебе нравится?

Грейс взглянула на картинку, которую показывал муж.

— О, Перри, он великолепен! Но не знаю, посмею ли я…

— Итак, решено, этот, — перебил он и посмотрел на портниху. — А теперь выбираем другие. И я строго приказываю вам, мадам супруга, думать и выбирать, как подобает молодой особе, а не престарелой даме, на роль которой вы почему-то претендуете.

Итак, почти через две недели Грейс надела красное платье и посмотрела в зеркало. Бог мой, уж не перенеслась ли она в прошлое? Вот уж не ожидала, что будет снова выглядеть такой… живой и — да, да! такой женственной. Впрочем, Перри будет поражен тем, как сильно открыта грудь и как тонкий шелк ясно обрисовывает линии ее тела.

Эффи воистину сотворила чудо с ее волосами, украсив их красными и серебристыми перьями. На щеках появился румянец, естественный, а не искусственный, а в глазах — прежний блеск. Она чувствовала себя почти той же Грейс Ховард, юной Грейс, какой была до рождения Джереми.

Она обернулась, когда в комнату вошел Перигрин. Мгновенно опомнилась, поняв, что разыгрывает сама с собой глупый спектакль.

Перри закрыл дверь, прислонившись к ней спиной. И окинул взглядом фигуру жены — от перьев на голове до кончиков серебряных бальных туфелек.

— Знаешь что, Грейс, я намерен оставить тебя дома, — заговорил он. — Этот бал устраивают в честь бедненькой молодой девушки, но если я возьму тебя с собой, все будут смотреть только на тебя и ни на кого больше.

— Перри, ну что за глупые шутки! — сказала Грейс, весьма тем не менее польщенная. — Я в самом деле прилично выгляжу? Цвет не слишком яркий?

— Ослепительный!

— Корсаж не чересчур низко вырезан?

— Чересчур. Я отнюдь не уверен, что меня так уж обрадует, когда другие мужчины увидят, какая у тебя восхитительная грудь. И от души жалею, что не предложил тебе остановиться на сером платье с высоким воротом и тюрбане. Тогда бы я мог упрятать тебя в самый темный угол, чтобы присутствующие на балу мужчины не увидели, какая ты непривлекательная.

— Ты ужасно глупый сегодня вечером. Ох, я вижу, Перкинс устроил из твоего галстука настоящий водопад, Перри! Ты выглядишь великолепно.