Рай в шалаше - Патриция Хэган Страница 22

Все были поражены ее словами.

– Не думаю, что это устроит мамочку. К тому же я не хочу жить возле лошадей. В конце концов, мне нравится ходить на бега! – воскликнул Реймонд. – А здесь я просто не выдержу, я не мыслю жизни без города!

«Да уж, – подумала девушка с горечью. – Тебе наплевать на то, где хочется жить мне».

Ощутив на себе сочувственный взгляд отца, Анджела подняла на него полные слез глаза. Элтон похлопал дочь по руке – он-то отлично понимал ее чувства, и за это она любила его так, как не любила никого на свете.

Дом сиял чистотой, везде стояли вазы со свежими цветами. Твайла велела Клодии и Анджеле надеть нарядные платья. Гостей ждали подносы с лимонадом и пироги с инжиром. Даже прислуге было велено нарядиться в особые, надеваемые только в торжественных случаях, ливреи.

Около полудня Клодия, наблюдавшая за дорогой, истошно завопила:

– Они едут! Я вижу их коляску!

Анджела, сидевшая за книгой в гостиной, недовольно поморщилась: вдруг Гатору удалось ускользнуть с плантации, и он ждет ее сейчас под старой ивой. Ей не выбраться из дома!

Маленький Вильям, сын Кезии, одетый в бархатный красный камзол, послушно застыл на подъездной аллее – ему было велено взять лошадей под уздцы, как только коляска остановится у дома. Анджела подумала, что мальчик, должно быть, изнывает от жары.

Дворецкий Мальколм, тоже выряженный в бархат, распахнул дверцу экипажа, а стоявший рядом с ним слуга протянул вперед руки, ожидая возможных приказаний.

Дилайла Парди оказалась раза в три толще, чем была в предыдущий свой приезд. Ее лицо утопало в складках жира, а когда она замахала Твайле, то пухлая рука заколыхалась в воздухе, как желе.

Следом за Дилайлой из коляски выбрался Стивен. Он и вправду почти не изменился, разве что стал еще выше. У него были огромные уши и крючковатый нос, но зато на лице играла теплая, приветливая улыбка.

Анджела сразу же заметила, как Клодия изобразила лицемерную, вымученную улыбку. Можно было не сомневаться: сводная сестренка наверняка ждала, что Гадкий утенок за долгие годы превратился в прекрасного принца; однако этого не произошло, и девушка едва не расплакалась от разочарования, когда увидела гостя. Клодии стоило больших усилий не убежать к себе в комнату.

Глянув на Анджелу, Дилайла насмешливо прищелкнула языком:

– Ах, малышка, стало быть, ты уже помолвлена! Как жаль! Разве ты не знала, что я собиралась свести тебя со Стивеном?

– Ну-ну! – раздался веселый голос Твайлы. – Тебе же всегда было известно, что Анджела должна выйти за сына Иды и Винсона. Кстати, прошу тебя не забывать о Клодии!

Анджела едва сдержала сочувственный возглас. Бедняга Стивен! Ни один мужчина не заслуживал участи стать мужем Клодии.

Вечером, когда родители болтали с гостями, а Клодия подозрительно долго не отходила от Стивена, Анджела заявила, что хочет оставить гостей, потому что у нее болит голова. Никто не возражал. Девушке даже не пришлось убегать из дома обычным путем – она просто вышла и направилась к старой иве.

– Все-таки сбежала! – радостно встретил ее Бретт.

– Ты давно меня ждешь?

– Нет, – солгал он, не желая признаваться, что сидит здесь уже несколько часов.

– У нас… К нам приехали гости, – неуверенно сообщила Анджела, удивляясь внезапно охватившему ее смущению.

– Знаю. – Гатор тоже чувствовал, что ему не по себе. Он лихорадочно принялся обдумывать, что предложить ей, кроме обычного разговора. Он знал одно: им надо уйти отсюда, иначе он не сможет сдержаться и обнимет ее. – Ты когда-нибудь видела енота? – неожиданно громко спросил он.

– Нет, – рассмеялась она, – но я слышала…

– Тогда пойдем.

И, взявшись за руки, они побежали по дорожке. Свет луны таинственно мерцал в длинных волосах Анджелы, развевавшихся на ветру.

Гатор привел ее в лес.

– Только тихо, – прошептал он, пробираясь к небольшому пруду, окруженному упавшими деревьями. – Ко мне-то они привыкли, но ты для них незнакомка. – Бретт указал на большое дерево, склонившееся над водой.

Увидев коричневых лохматых зверьков, Анджела не смогла сдержать восторженного возгласа. Услышав его, один из енотов поднял вверх мордочку: нос и лоб у него оказались совсем черными.

Они с интересом наблюдали, как самый большой енот запустил лапу в воду и тут же вытащил оттуда леща.

– Потрясающе, – прошептала девушка. – Даже не верится, что я вижу это собственными глазами.

– Пойдем. Я еще многое могу показать тебе.

Они потеряли представление о времени, пока бродили тропками Гатора. Анджела была поражена тем, как много животных им встретилось. Они увидели олениху, красную лису, мамашу-опоссума с двумя детенышами, сидевшими на ее спинке.

– Но как ты нашел всех этих удивительных существ? – спросила девушка, услышав громкое мяуканье большой рыси, притаившейся под сосной.

– Я часто ночами брожу по лесу. Мне кажется, сон – это пустая трата времени. Знаешь, не хочу к концу жизни осознать, что третью ее часть я потратил на такое бессмысленное занятие. Поэтому по ночам я изучаю окружающий мир.

– Как я тебе завидую, – призналась Анджела. – Хорошо, что ты показал мне этих зверей, иначе я бы так никогда их и не увидела. – Забывшись, она горячо добавила: – И мне наплевать, что Симона и Эмили говорят, будто тебя все боятся. Ты мне очень нравишься, Гатор. Каким бы ни было твое настоящее имя, я хочу, чтобы ты стал моим другом.

Бретт был смущен: с ним еще никто так не разговаривал. Наконец он пробормотал, что тоже хочет стать ее другом.

– Боюсь только, твоему жениху это не понравится, – добавил он. – Да и родителям тоже.

– Они ничего не узнают. Это будет нашим секретом.

– А ты говорила что-нибудь Симоне и Эмили?

Девушка покачала головой:

– Я еще сегодня их не видела, но, даже если повстречаюсь, буду держать язык за зубами. Хотя не думаю, что они выдадут нас – просто не хочу впутывать их в то, что никого не касается.

Не в силах сдержать охватившую его досаду, Бретт проговорил:

– Ну да, если делаешь что-то постыдное, то лучше об этом помалкивать. Людям не нужно знать, что дочка самого мистера Синклера спуталась с каджуном.

– Я бы хотела, чтобы все было иначе, Гатор, правда. – Анджела смущенно улыбнулась. – Если бы от меня что-то зависело, то я бы всему свету объявила, что мы с тобой – друзья. Я бы хотела, чтобы ты мог приходить ко мне, ни от кого не таясь. Я не такая, как мои родители, и не выношу рабства… – Тряхнув головой, девушка продолжила: – Боже мой, какая разница! Теперь уже ничего не изменишь. У меня осталось лишь это лето, и только. Через несколько месяцев я выйду замуж и уеду в Новый Орлеан. Если Клодия найдет себе жениха, то останется в Бель-Клере и будет управлять имением, когда папы не станет. А ты… Ты будешь жить на болотах и работать на плантации до глубокой старости. Людей будут продавать и покупать, как скот. Ну зачем, зачем завели мы этот разговор? – всхлипнула Анджела. – Все было так хорошо. – Слезы покатились из ее глаз.