Училка и мажор - Маша Малиновская Страница 22

Я даже вскрикнуть не успеваю, когда все четыре мои точки опоры эту самую опору теряют и я оказываюсь в воздухе. Сотые доли секунды проживаются как часы. А потом моё запястье сжимается в стальном кольце мужских пальцев.

Семён ловит меня за руку, но я, оказывается и так не падаю. Ожидаемого столкновения нет, и я даже не сильно удалилась от того места, где оборвалась.

Страховка.

То, что я обычно делаю — страхую себя на все предполагаемые случаи. Но в этот раз я не думала о ней, это за меня сделал другой человек. Семён Радич. Да, это просто верёвка в клубе скалолазания, но почему-то я внутренне воспринимаю это острее. Важнее. Я позволила другим позаботиться обо мне, и меня не подвели.

Может, мне это кажется большим, чем есть на самом деле, но для моей собственной психики это прецедент.

Семён мягко отталкивается от скалы, и мы плавно спускаемся вниз. Мягко приземлившись на ноги, я не сразу ловлю равновесие.

— Это было круто, — говорю на эмоциях, потому что я действительно переполнена ими. Смена положения тела в пространстве, сложность подъёма, ощущение полёта при спуске, приземление и даже обрыв — всё это принесло массу впечатлений, хотя и заняло минут пятнадцать-двадцать, не более.

— Я планировал дать тебе уйти вверх, а самому отстать, но ты решила форсировать события.

— Зачем? Чтобы благосклонно дать мне почувствовать себя крутой? — улыбаюсь.

— Нет, чтобы попялиться на твой зад.

Радич был бы не Радич, если бы не сказал нечто подобное. Поэтому я просто качаю головой, закатив глаза, чтобы не ввязываться в полемику, в которой он смутит меня ещё сильнее.

Странно, но больше не единого пошлого намёка или шутки от него не поступает. Ну кроме замечания вскользь о форме люля-кебаб, который мы заказали в придорожном кафе.

Говорим в основном о скалах. Семён рассказывает о недавних соревнованиях, о своей мечте про подъём в Альпах. О видах снаряжения и о том, какие бывают подъёмы.

Он сейчас другой. Совсем не такой, как на парах в университете. Будто там его подменяет плохой брат-близнец.

— Ну а ты, — откусывает кусок от ломтика картошки фри. — Почему училка?

Вопрос застаёт меня посреди размышлений о нём самом.

— М-м… — пожимаю плечами. — Не знаю. Я после школы просто пошла и отнесла документы в пед. Мне нравился иностранный, но в университеты на переводчика бы я не поступила. Туда протаскивали либо своих, либо с самыми высокими баллами ЕГЭ, а я едва не завалила математику. Пед показался компромиссом, ведь там был факультет иняза.

— А потом? Сейчас много перспектив для хорошо владеющих английским.

— А потом мне понравилось преподавать.

— Но ты всё же подумай, — говорит, откинувшись на спинку. — А то мне не нравится, что на тебя все пялятся в универе.

На паре бы я ему жёстко ответила. Но сейчас почему-то теряюсь. Даже глаза опускаю и губы закусываю.

— Пора ехать, — встаю и беру куртку с диванчика.

Семён не возражает, чем тоже удивляет меня. Он отвозит меня к моему дому, подмигивает, когда я выхожу и сигналит коротко, отъезжая. Полосатый бамблби резко выдаёт порцию снега из-под колёс и скрывается в темноте дворов, а я иду к подъезду со странным чувством в груди.

Что это было?

Свидание, Василина. Твоё. Со студентом. Именно оно, отнекиваться не имеет смысла.

Но я вдруг саму себя удивляю. Запретив своей совести себя пилить, останавливаюсь у подъезда под фонарём и поднимаю лицо навстречу вновь начавшемуся снегу.

Я улыбаюсь. Прикрываю глаза, наслаждаюсь ощущением мягкого прикосновения пушистых снежинок к моим векам, с раскрасневшимся горячим щекам. Потом снова смотрю вверх в небо, откуда они падают и падают. Тихо так, спокойно. Продолжаю улыбаться.

Тугой комок, столько времени сидящий в груди, будто на время ослабевает. Не отпускает вовсе, но даёт возможность вдохнуть глубоко. И мне нравится чувствовать это.

Всё это. Всё, что чувствую рядом с Семёном. Волнение, возбуждение, потерянное когда-то ощущение свободы. Полёт. И даже смущение нравится и горечь сомнений. Этот коктейль заставляет меня оживать. Заставляет почувствовать свой возраст, что я не только училка и строгий преподаватель, я ещё и молодая девушка.

— Быстро ты на малолеток спрыгнула, — хрипловатый знакомый голос ломает волшебство.

Я оборачиваюсь и вижу Пашу.