Дикарь - Мари Князева Страница 22

- Я соскучилась, любимый...

- Тебе надо быть сдержаннее, - буркнул я. - Такая открытая чувственность девушке не к лицу, она порицается обществом.

Саран максимально распахнула свои маленькие глаза и обиженно пробормотала:

- Порицается, если к чужому мужчине! А ты мой...

- Не сейчас. Мне надо идти на ужин. Возвращайся к себе, унэтэй.

Она опустила взгляд, поджала красивые губы:

- Мне надоело там сидеть, я хочу выйти во двор.

- Это исключено. По крайней мере, сейчас. Я постараюсь организовать тебе прогулку, но позже.

Она очень тяжело вздохнула и медленно побрела к потайной двери. К сожалению, в моей душе совсем ничего не шевелилось в ответ на её грусть. Не хотелось обнять, утешить, поцеловать...

- Саран, - окликнул я её.

Она встрепенулась, но напрасно.

- Пожалуйста, не входи ко мне в комнату без приглашения.

Хрупкие девичьи плечи опали, она ускорила шаг и чуть ли не хлопнула дверью. Плачет, наверное. Наверное, нужно пойти и пожалеть... но как же не хочется! Я не люблю женских слёз... не любил... то, что произошло между мной и Вероникой в пруду, необычно для меня. Как правило, эта солёная вода вводит меня в ступор и гнев. Потому что она -немой укор, обвинение в жестокости, бессмысленное давление на мои нервы. Я видел в своей жизни довольно женских слёз, и зачастую они были валютой, вгонявшей меня в долги: "Тимур, как ты можешь быть таким бессердечным! Теперь я буду обижаться на тебя, пока не получу какой-нибудь подарок..." - вот что они обычно означали. Вероника плакала не так - она выглядела беззащитной, как ребёнок, и всё, что произошло дальше, только подтверждало это. Ничего не потребовала, сказала, что не сердится, выглядела растерянной из-за моих утешений, а не довольной, не торжествующей.

Саран тоже не алчная, хотя и любит подарки, но никогда не клянчит, не спекулирует нашими отношениями ради них. Она достойна уважения и сочувствия, - уверял я себя. Буквально заставил сделать пару шагов к потайной двери, но вместо того чтобы войти, закрыл на замок. Отправлю ей что-нибудь утешительное в подарок с прислугой.

В моём требовании к ней не было ничего необычного - я и раньше не любил самовольного проникновения посторонних людей в моё личное пространство. Под посторонними я подразумеваю всех, кроме себя. И отца в некоторых ситуациях. Конечно, Саран тоже иногда позволялось нарушать это правило, но отнюдь не на постоянной основе, и она старалась вести себя деликатно.

Прежде чем спуститься в столовую, я неожиданно для самого себя устроил ревизию гардероба. Тряпок у меня немного, я далёк от привычки наряжаться, какой страдает, например, мой партнёр по бизнесу. Юра всегда выглядит безупречно и одевается, по его собственному выражению, с небрежным шиком. Я своими глазами видел, что платяной шкаф в его квартире имеет размеры немаленькой комнаты. У меня это обычный трёхстворчарый купе, где две секции отведены под вешалки и одна под полки. Несколько костюмов, несколько рубашек и большой запас футболок и джинсов. Мне больше не хотелось производить на Нику впечатление дикаря, но ведь не идти же на домашний ужин в костюме? Перемерив с десяток вещей, я выбрал коричневые штаны и белую майку поло. Потом мне стало стыдно за то, что я, как девчонка, наряжаюсь перед встречей с объектом вожделения, и чтобы замести следы позора, я аккуратно убрал все вещи на место, а не оставил наведение порядка, как обычно, на совести Лизы. Она не болтушка, но даже если сама что-то заподозрит, уже будет неловко.

- Наконец-то, сынок! - воскликнул отец, встретив меня у подножия лестницы. - Мы с прекрасной дамой чуть не умерли от голода, пока ждали тебя!

Сама прекрасная дама тоже показалась из-за арки, ведущей в гостиную - и она воистину была прекрасна. Свежа и ухожена, но естественна. Совсем не похоже, что её всего сорок минут назад макнули в пруд в моём саду. Её светлые волосы лежали на плечах мягкими волнами, вызывая острое желание прикоснуться к ним. На Веронике было голубое платье, простое и скромное: приличной длины, без декольте и с закрытыми плечами, - но мне всё равно казалось, что выглядит девушка на редкость соблазнительно. Она не задерживала на мне взгляд надолго, но и не прятала его. Спокойно, дружелюбно улыбалась, всем видом показывая: всё в порядке, я не обижаюсь и не смущаюсь. Действуем по ранее намеченному плану.

- Предложи даме руку! - шепнул мне на ухо отец, когда моя правая нога ступила на пол прихожей.

Что ж, слово родителя - закон. Вероника легко приняла мой галантный жест, и мы втроём церемонно вошли в столовую.

- Как прошла ваша тренировка? - поинтересовался отец, не спеша отрезая кусочек от стейка.

- Полагаю, Вероника Львовна уже всё тебе рассказала... - попытался отмазаться я, не зная, как она преподнесла ему наше совместное купание.

- Пожалуйста, называйте меня просто Вероникой. Без отчества, - попросила девушка.

Я согласно кивнул, неожиданно чувствуя себя польщённым.

- Скупо, крайне скупо! - посетовал отец. - К тому же, я хотел бы узнать твои личные впечатления.

- Что ж, скажу честно: чувствовал себя во время тренировки довольно глупо. Мне кажется, фитнес - какой-то неестественный вид спорта.

- Это с непривычки, - заметила Вероника. - Когда втягиваешься - большое удовольствие и польза для здоровья. Ну, и для фигуры, конечно.

- Нагрузки ни о чём, и КПД - 0, - я опять начал увлекаться. - Чисто городской спорт. Для тамошних хлюпиков, которые просто боятся зарасти мхом за своим компьютером.

- Для вас, может, и ни о чём, а для меня - самое то, - возразила Вероника. - И да, это чисто городское занятие. И в основном для девушек. Все не могут заниматься ручным трудом, кому-то и за компьютером нужно сидеть...

Я уже открыл рот, чтобы опять наговорить своих дикарских грубостей, но отец не дал мне и слова вымолвить - тронул сухими морщинистыми пальцами тыльную сторону ладони и примирительным тоном произнёс:

- Вероника права, сынок, ты любишь всех одной меркой мерить, а это ведь совсем иной мир...

Я опустил взгляд. Всё верно. Надо учиться сдерживаться. Странно, раньше мне такое желание не приходило. Вот что половой инстинкт с людьми делает...