Повелитель тьмы - Энн Стюарт Страница 22

— Вы о чем-то задумались, леди Клер? — спросил сэр Томас, возвращая ее к действительности. Она с удивлением обнаружила, что стоит как вкопанная, с вытянутой рукой, положенной поверх запястья своего непрошеного спутника.

— Я думала о лошадях, сэр Томас, — быстро нашлась Клер, решив, что этот ответ не так уж далек от истины.

Взгляд сэра Томаса неожиданно смягчился, и он сказал:

— Конечно, воздух возле конюшен — не самый свежий, миледи, но если вам так хочется, мы можем отправиться именно туда.

Клер потребовалось несколько секунд на то, чтобы осмыслить слова рыцаря. Неужели это правда и она сможет повидаться со своей любимицей, погладить ее, потрепать за мягкое ухо, шепнуть в него несколько ласковых слов. Конечно, с верховой прогулкой это не сравнить, но и на такую поблажку Клер, честно говоря, не рассчитывала.

— А я думала, что в ваши обязанности входит не подпускать меня близко к лошадям, — сказала она.

— В мои обязанности входит охранять вас и вашу сестру и сопровождать вас повсюду, куда бы вы ни направлялись. А уж куда вы при этом идете — не моя забота.

Вот теперь рука ее предательски дрогнула, а сама Клер впервые за все время улыбнулась сэру Томасу — едва заметно, но искренне. Впрочем, она всегда поступала искренне.

— Ваше сердце добрее и мягче, чем мне казалось, сэр Томас, — негромко сказала Клер.

Он посмотрел на нее так, словно хотел возразить, но промолчал и просто коротко кивнул головой и повел ее к выходу, отвернув в сторону свое красивое, невозмутимое лицо.

«Она оказалась ведьмой», — решил для себя Саймон. Самой настоящей ведьмой. За свою долгую пеструю жизнь он успел повидать немало. Ему встречались и целители, и маги, и фокусники, и прочие шарлатаны, которые не умели и не знали ничего, кроме пары-тройки примитивных трюков, с помощью которых им удавалось дурачить публику. Он и сам научился управлять людьми — и мужчинами, и женщинами — и знал, как заставить их поверить в чудеса. Знавал Саймон и колдунов, и ведьм, однако с такой женщиной, как леди Элис де Ланей, он столкнулся впервые.

Колдуны и ведьмы обладали примитивными магическими навыками, пользовались заклинаниями, готовили загадочные зелья из кореньев и трав. Каждый из них обладал уверенностью в своих силах и умел извлекать выгоду из своих знаний.

Элис не умела ничего. В растениях она разбиралась очень слабо, и это еще было мягко сказано. Применить хоть каким-то образом свой греческий и латынь не умела. Влиять на сознание других людей — тоже. Да и красивой ее нельзя было назвать, хотя Саймон находил ее пикантной и интересной. Так почему же тогда мысли о ней постоянно одолевали Саймона? Врожденное, подсознательное колдовство, не иначе.

Отношение Саймона к женщинам всегда было сложным: нежным и настороженным одновременно. Они казались ему искусительницами, способными обольстить любого своими мягкими, округлыми телами, обворожительными улыбками и сладкими речами. Если бы состоялся Крестовый поход женщин на Иерусалим, они без труда взяли бы этот город своей хитростью. Они сумели бы покорить и Константинополь во славу божию.

Считал ли он при этом женщин существами набожными? Отнюдь! Саймон знал, что женщины практичны и больше думают о благах земных, чем небесных. Все они одинаковы — и цыганки, и графини, и крестьянки, и сарацинки, и даже королевы. Все они — сестры по прекрасной плоти, и Саймон любил их такими, какие они есть.

Однако с леди Элис все оказалось не так просто. Даже если ее чувства и были приземленными, природная застенчивость маскировала их, оставляя эту женщину загадочной и оттого еще более притягательной. Ведь не только тело Саймона томилось по ней, но и его душа, — а это небезопасно для человека, который живет за счет своего ума.

Не будь он колдуном, Саймон, очевидно, направился бы за советом к священнику, который наставил бы его на путь истинный, помогающий избежать соблазна и искушений.

Но дорога в церковь была заказана ему, да и не в характере Саймона было уклоняться от рискованных приключений. А леди Элис оказалась для него воплощением соблазна.

Вот почему Саймону было так трудно отпустить Элис из своей мастерской с набором целебных трав, уложенных в кожаный мешочек.

В его распоряжении были и другие травки, попробовав настой которых леди Элис могла бы откинуть прочь застенчивость вместе со своим уродливым платьем и отдаться Саймону безудержно и пылко. Но он не хотел, чтобы все произошло именно так, потому что с каждым днем, с каждым часом эта женщина становилась для него все дороже.

А может быть, эти мысли от затянувшегося одиночества? Игра воображения. А сейчас настало время играть в другие игры.

Честный Ричард не посвятил его пока что во все свои планы. Саймон до сих пор остается для него слугой, домашним чародеем, который обязан выполнять приказы своего господина, не вникая в их потаенный смысл.

Открыться до конца Ричард сможет только тогда, когда их свяжут родственные узы. При этом Честный Ричард по каким-то своим соображениям не склонен спешить с их свадьбой. Ну что ж, значит, и Саймон должен набраться терпения.

Чего-чего, а терпения ему было не занимать. Он сумеет ждать столько, сколько потребуется, да и не очень-то его привлекает, по правде сказать, пышное венчание в церкви. Другое дело — уложить в постель застенчивую сестру своего господина, для этого ни ждать, ни получать особое разрешение Честного Ричарда вовсе не обязательно.

Саймон и местный священник, брат Джером, всегда предпочитали держаться друг от друга на некотором расстоянии. Добрый, тихий монах не собирался вступать в споры с Саймоном, прекрасно понимая, что в случае прямого столкновения победа будет на стороне мага. И тогда брата Джерома с позором выгонят из замка, а демон будет торжествовать.

Не вмешивался в их отношения и Честный Ричард, который закрывал глаза на то, что Саймон никогда не исповедуется у брата Джерома. Сам-то Ричард считал, что необходимо получить от священника отпущение любого, даже самого малого греха.

Таким образом пути священника и мага не пересекались ни в чем и никогда. Пересечься они должны будут именно перед венчанием, когда будущие супруги по законам христианской церкви просто обязаны исповедаться, покаяться и причаститься. Пожалуй, будь на то воля брата Джерома, он назначил бы в качестве средства для очищения души Саймона хорошую порку.

Что же касается самого Саймона, то ему были глубоко безразличны все таинства христианской церкви. Конечно, если закон того требует, он согласится вытерпеть все полагающиеся при венчании ритуалы, но раскрывать перед кем бы то ни было свою душу? Никогда! Ну а после венчания, породнившись с домом де Ланей, он станет недосягаем для врагов и сумеет заткнуть рот кому угодно.

А потом… Потом он получит свою награду — безраздельную власть над Элис, над ее маленьким желанным телом, над ее мыслями, и тогда эта женщина больше не будет представлять для него опасности.

Элис боится лошадей. Она боится и его, Саймона, хотя всячески старается скрыть это. Воспитанная в монастырских стенах, она, вероятно, не меньше боится и близости с мужчиной.