Бунтарка для хорошего мальчика - Татьяна Карсакова Страница 22

— Я захватил плед. — казалось у Женьки были ответы на все ее вопросы. — А еще горячий чай. С лимоном и имбирем, как ты любишь.

Марьяна только закатила глаза, но наверх полезла, про себя решив, что с психами спорить опасно.

— Я подумал, что нам будет очень полезно провести время только вдвоем. — как ни в чем не бывало заявил Женя, расстилая плед на крыше.

— Именно поэтому приперся ко мне среди ночи, дня тебе мало. — ехидно хмыкнула Марьянка.

— Понимаешь, — парень потер высокий лоб только этим жестом выказывая смущение, — я терпеть не могу всяких недомолвок, а расстались мы с тобой сегодня неважно.

— Извини. — Марька плюхнулась на расстеленное одеяло и посмотрела куда-то вперед, туда, где перед ними расстилалось, как на ладони, море.

— Тебе не за что извиняться. — Евгений сел рядом с девушкой, тактично оставив между ними пару сантиметров. — Я сам виноват, знаю твою привычку себя недооценивать, но все равно долго тянул с объяснениями. — Женька и правда выглядел виноватым.

— Жека, какое долго тянул, мы встречаемся-то всего два дня! — Марька смущённо посмотрела на парня.

— Все равно должен был предугадать. — Женя упрямо поджал и без того тонкие губы. — Марья, ты очень недооцениваешь себя. — парень осторожно положил ладонь Марьке на щеку и повернул лицо любимой так, чтобы смотреть ей прямо в глаза. — Я влюбился в тебя с самого первого взгляда. Я с самого начала видел в тебе даже больше, чем ты сама понимаешь. Знаешь, как у Куприна в «Гранатовом браслете» герой на прощание пишет любимой «Ты, ты и люди, которые окружали тебя, все вы не знаете, как ты была прекрасна», Желтков видел Веру Николаевну настоящей, такой, о которой она и сама не подозревала. Так и я, я будто с самого начала знал тебя настоящую — живую, мятежную, неспокойную, смешливую, озорную, мчавшуюся куда-то навстречу новым идеям. У тебя же все написано в глазах. Вот не нравится тебе что-то, ты молчишь об этом, а глаза горят. Они загораются самыми яркими на свете огнями, и я тону в этом свете.

Марька машинально попыталась отвести взгляд, но Евгений мягко удержал ее лицо. Обычно леденисто-голубые, почти прозрачные, холодные, колючие глаза при виде нее будто теплели, становились ласковыми, и этот взгляд проникал Марьяше в самое сердце.

— Тебе нет смысла сравнивать себя с кем-то — продолжил Женька. — Это даже глупо. Я люблю тебя такой, какая ты есть, и люблю очень сильно. Ты же знаешь, я могу быть очень упрямым в важных для меня вещах, а любовь к тебе — самое важное, что есть в моей жизни. Никакие скандалы, недомолвки, проблемы, и, уж тем более, никакие более удобные отношения не заставят меня отказаться от чувств к тебе, я хочу, что б ты это поняла и запомнила. — Евгений пытливо посмотрел Марьке в лицо. — Договорились?

— Договорились. — смущенно пробормотала Маря и, наконец, смогла отвести взгляд от пытливых глаз. С одной стороны, все внутри нее пело от восторга, но с другой — она просто не понимала, как вести себя в этой ситуации. Женька открывал перед ней душу. Не смотря на через чур напыщенные заявления, Марья понимала, что парень верит в то, что говорит, а зная этого упрямого барана, еще и исполнит обещанное. Как бы теперь сформулировать ответ?

— Женька, я тоже тебя люблю. — наконец нашла в себе силы признаться девушка. Она и рада бы была как обычно промолчать, но знала, что своим молчанием ранит Евгения. Марька начала потихоньку учиться понимать своего ледяного принца и чисто интуитивно чувствовала, что он очень раним. Каждую Марькину нежность он ловит будто великую награду, а если не получает ее — огорчается. Нет, Женька не покажет своей грусти, но внутри ему будет больно.

Марья осторожно обхватила ладошкой бледную щеку любимого и Женька тут же накрыл маленькую ручку своей. Ледяные глаза заискрились. Марька не смогла сдержать улыбки.

— Я люблю тебя, Жень. — повторила она. — Вот такого сложного, непонятного, холодного.

— Холодного? — Евгений удивлённо поднял брови, лишь этим движениям показав хоть какую-то эмоцию. — Я знаю, что не всегда могу проявить свои чувства в полной мере, но не думал, что ты подберешь именно это слово.

— Жека, а почему ты такой? — Марьяна наконец решилась задать этот вопрос.

— Долгая история. — Женька скривился как от зубной боли. — Но, если тебе интересно, то обязательно расскажу.

— Интересно! — с энтузиазмом закивала Марьяна.

— Хорошо. — Евгений улыбнулся. — Только давай для начала ляжем. Не зря же я тебя на крышу вытащил. Будем смотреть на звезды, и я расскажу тебе все, что ты только захочешь!

Марька тут же плюхнулась на плед и раскинула руки. Евгений осторожно прилег рядом, что б не прикасаться к девушке, но что б одновременно чувствовать ее тепло.

— Что ты как не родной? — пробормотала Марька, чувствуя, как в животе у нее оживают мириады бабочек. Вспомнился мудрый Гелкин совет — «трогай сама, кто тебе запрещает?» — Можешь лечь чуть ближе, обещаю не кусаться.

— Если захочешь попробовать меня на вкус, я только за! — улыбнулся Женька и оба почувствовали буквально полыхнувшую между ними искру. — Просто поза получается довольно двухсмысленная, поэтому я решил тебя не смущать и лечь подальше. — пробормотал парень, тут же возвращаясь к своему прежнему ненавязчивому и осторожному стилю поведения. Однако руки его уже легли Марьке на плечи и Евгений очень аккуратно, но все же притянул любимую себе на грудь. Марька едва не расплавилась от этого бережного, нежного движения. Было невероятно приятно лежать рядом с Женькой, чувствовать его тепло, слышать, как бьется сердце прямо у нее под рукой.

Девушка завозилась, устраиваясь удобнее.

— Жека, я тебя не смущаю? — спросила она ехидно, но только для того, что б крыть собственную неловкость.

— Ты можешь делать со мной все, что угодно! — галантно улыбнулся Евгений, но Марька услышала в этой фразе другой, более личный контекст. Услышала и мгновенно вспыхнула румянцем.

— И все же, расскажи мне как так получилось, что ты стал таким. — попросила девушка, что б скрыть то, насколько смущает ее ситуация.

— Это все отец. — начал рассказ Женька. — Он военный, с армейскими привычками дома не расстается, даже, я бы сказал, культивирует их. Сейчас я понимаю, что такое отношение неправильно, но в детстве был очень зависим от его мнения, шел на поводу. Отец всегда повторял, что мужчины не должны быть неженками, что эмоции — это плохо, что в любой ситуации нужно держать себя в руках.

Меня он воспитывал на тех же принципах. Дома — железная дисциплина, спорт по расписанию, питание по расписанию, занятия по расписную.

— Бедная твоя мама! — искренне посочувствовала Марька.

— Нет, мама очень счастлива. — Женя только улыбнулся. — Возможно потому, что развелась с отцом еще десять лет назад, и теперь живет с отчимом — очень живым, эмоциональным человеком.

— Ее можно понять, трудно жить с ледышкой. — заметила Марька и только потом поняла, какую глупость сморозила. — Женька, я не то хотела сказать! — девушка с тревогой посмотрела на любимого, но Евгений только улыбнулся, хотя в глубине глаз притаилась грусть.