Во всем виновата погода - Кэтти Уильямс Страница 22

Нос другой сторон ы…

Он мог бы, как посоветовал Роуз, следовать своим ощущениям… Какая разница, если он отложит дела на пару дней и просто расслабится? Тем более что рядом такая шикарная женщина.

— Конечно, если ты собираешься позагорать, тогда лучше намазаться кремом для загара. — Габриэль ощутил мощный приток желания. Он едва не набросился на нее прямо сейчас.

— — Почему бы нам не обойти окрестности, а потом поесть на пляже, а?

— Хорошая мысль.

— И я сниму футболку, чтобы быть с тобой на равных. Теперь нам обоим понадобится крем…

Роуз подумала, что деловая командировка окончательно превращается в увлекательное приключение. Габриэль намазал кремом ее спину и грудь. Он целовал ее слишком часто, пока они, обнявшись, бродили по окрестностям. Об этом Роуз не смела мечтать даже в самых смелых своих фантазиях.

Девушка не знала, куда приведет ее выбранный путь, но впервые в жизни она ощущала полноту жизни и радовалась каждому моменту. Здесь, на маленьком острове, отрезанном от остального мира. В райском уголке, словно созданном для двоих.

дальнейших планах и внимательно выслушивал ее мнение.

Картина казалась просто идиллической, когда они вместе готовили еду для пикника, болтая друг с другом, будто знакомы уже целую вечность. Хотя четыре года работы бок о бок, несомненно, сблизили их. И хотя между ними до сегодняшней ночи ничего не было, Роуз казалось, что они всегда были близки. Но что поражало девушку еще больше, так это то, насколько хорошо Габриэль знает ее, хотя она почти ничего не'рассказывала ему о своей жизни.

Они спустились на пляж, где, как и ожидалось, творился просто кошмар. Однако Габриэль умудрился найти для них — шикарное место.

— Отсюда открывается чудесный вид.

Роуз улыбнулась. Ей так хорошо с Габриэлем. Она смотрела на него и отчего — то улыбалась. Габриэль доставал из корзины для пикника бутерброды с говядиной, печенье и воду. Для человека, который привык есть икру, запивая ее шампанским, он выглядел как — то по — детски счастливым и с этой простой нишей.

Роуз подумала, что лучшего пикника у нее еще не было. Даже поломанные пальмы, медузы и кораллы, разбросанные штормом по берегу, не могли испортить этого впечатления.

— А Теперь, — произнес Габриэль, устраиваясь рядом с ней на покрывале, — думаю, тебе потребуется еще немного крема, потому что ты снимешь эту шелковую юбку.

Он достал из корзины тюбик с кремом и выдавил большое количество себе на ладонь.

И закрой глаза, — скомандовал он.

Габриэль уложил ее на покрывало и начал втирать крем ей в живот, нежный и теплый от солнца. Роуз неожиданно приподнялась и толкнула его на покрывало.

— Теперь моя очередь, — промурлыкала она.

— И знаешь… я собираюсь заняться с тобой любовью. И ты, — она помедлила, — будешь делать все, что я скажу тебе. Теперь лежи спокойно, потому что я хочу намазать этим кремом каждую клеточку твоего тела.

Роуз даже подумала, что могла бы привыкнуть заниматься любовью в публичных местах и на этом уединенном острове, с этим мужчиной. Мужчиной, которого она всегда любила и будет любить всю свою жизнь.

Если бы Роуз могла остановить это мгновенье, опустить его в бутылку и запечатать, она бы сделала это. Ведь этот миг исчезнет и больше никогда не повторится…

— Ты моя… моя идеальная секретарша… — Габриэль нежно провел по ложбинке на ее груди, потом обвел пальцами один сосок, а следом и другой.

Он с восторгом оглядел ее с ног до головы. Роуз повернулась к нему. Ее взгляд был серьезен как никогда.

— Но это не настоящая реальность, — сказала она тихо. — Реальность — это Лондон. Реальность — то, что я работаю на тебя. Прихожу в офис в строгих костюмах, сижу за своим столом… Мы вдвоем на пляже — это иллюзия, фантазия, которая

— Только если мы оставим его здесь. — Габриэль коснулся ее губ, удивляясь, как он мог не замечать, насколько они прекрасны. Как прекрасна Роуз… — Когда мы вернемся в Лондон, все будет, как и раньше… в офисе. И так, как сейчас в моей постели…

Но Роуз хотелось большего. Она желала провести рядом с ним остаток жизни.

Когда его поцелуи стали более глубокими, более жаждущими и требовательными, голова снова пошла кругом. Роуз отпустила все свои мысли и просто отдалась наслаждению…

Для Габриэля разговор на этом закончился. Они занимались любовью с неистовой страстью, которая порой выходила из — под контроля…

Габриэль говорил, что они останутся на неделю. Но неделя обернулась двумя. Они ездили на другие острова. Мало работали. Много занимались любовью. Вместе выбирали детали интерьера для виллы. Ночи проходили в сладостном плену объятий и поцелуев. В сплетенье тел и танце безудержной страсти.

Но иногда, как сегодня, Роуз лежала без сна рядом с любимым и думала, думала, думала…

Она вспоминала бесконечных девушек, с которыми встречался Габриэль. Он, возможно, хотел, чтобы их связь продолжалась и в Лондоне, но Роуз знала, что рано или поздно — она тоже получит от него прощальный букет.

Габриэль вовсе не собирался расставаться со своей холостяцкой жизнью. По крайней мере до тех пор, пока не встретит ту самую женщину. А это точно не она, не Роуз.

И что же ей остается? Дожидаться момента, когда надоест ему? Она решилась на поступок, который никогда бы не совершила раньше.

В очередную поездку в город Роуз сделала вид, что позвонила в Лондон. А затем, с озабоченным видом подойдя к Габриэлю, сообщила, что должна немедленно уехать. Случилось страшное. Перебрав в уме все «страшное», что могло произойти, она выбрала (да простит ее Бог!) то, что нельзя было уладить деньгами.

— Умерла моя родственница, — Роуз старалась не смотреть ему в глаза. — Тетя, — она скрестила пальцы, — внезапно. Я должна ехать. Мама… ну, в общем, они были очень близки, ты должен понять.

Она собирала вещи и говорила, что они еще увидятся в Лондоне, хотя знала, что это ложь и что она избавится от всего напоминавшего ей об этом чудесном времени. О каникулах любви, которые они разделили.

Три дня — не такая уж долгая разлука, смеялась Роуз, а па душе скребли кошки. А потом они занялись любовью, медленно, наслаждаясь друг другом, как будто были вместе не последний раз.

Роуз хотелось сохранить в памяти каждую секунду, потому что больше она никогда снова не окунется в его ласки и не познает сладость его любви.