Наследник Крэнфорда - Сара Вуд Страница 22

Хихикая, Николь выскочила за дверь. Как же ей здесь нравится! Счастливая, она неторопливо пошла по саду, восхищаясь цветами и мечтая сделать наброски, как только у нее будет свободная минута.

Пройдя сквозь кованые железные ворота она очутилась на конюшенном дворе. На огромном лугу паслись несколько лошадей, но звуки нетерпеливого фырканья и ржанья доносились и со стороны конюшни.

— Привет! — крикнула она стройной энергичной фигурке, в которой узнала Сьюзи.

— Здравствуйте! — Сьюзи подбежала со взволнованном видом. — Как ваш малыш?

— Намного лучше, спасибо. Думаю, скоро совсем поправится, — ответила Николь, тронутая искренним интересом Сьюзи. — Mon Dieu! — воскликнула она, испуганно вздрогнув от грохота колотящих по двери ближайшего стойла копыт.

— Это Странник, — объяснила Сьюзи со смехом. — Жеребец Блейка. Настоящий дьявол. Никто не может справиться с ним, кроме хозяина. Блейк здорово умеет обращаться с лошадьми. А вот и он сам.

Николь огляделась, но ничего не увидела.

— Я поражена. У вас, должно быть, слух как у летучей мыши.

— Нет! Это у лошадей! Смотрите!

Все лошади на поле подняли головы, и даже на расстоянии было видно, как они навострили уши.

Блейк появился в поле зрения. Николь затаила дыхание, когда он приблизился к воротам в поле, но его конь перескочил их без видимых усилий. Пасущиеся лошади приветственно заржали, поскакав ему навстречу.

— Хотела бы я обладать такой властью, — с завистью проговорила Сьюзи. — У него родство со всеми животными. Раненые птицы, лисы, барсуки… Скольких из них он вылечил, и не счесть. У Джозефа такой же дар. Он не ведает страха, и животные, наверное, чувствуют его любовь к ним.

— Во Франции, — задумчиво проговорила Николь, очарованная общением Блейка с лошадьми, которые толкались, борясь за его внимание, — мы говорим про таких, что в них течет цыганская кровь.

Сьюзи усмехнулась.

— Ну, может, и тут не обошлось без маленькой толики цыганской крови. Это бы объяснило его внешность, верно?

Николь хихикнула.

— Беллами пришли бы в ужас, услыхав подобное!

Вскоре Блейк подъехал к воротам во двор. Наклонился, чтобы открыть их и въехав, спрыгнул одним гибким движением. На его лице читалась неприкрытая радость — он увидел Николь.

— Привет! — весело бросил он, занявшись расседлыванием своего коня. Странник выразительно лягнул Дверь, и Блейк рассмеялся. — Приятно видеть тебя здесь, — пробормотал Блейк, игнорируя фыркающего зверя, пытающегося проломить крепкую дверь.

Николь почувствовала, как часто забилось сердце. Он выглядел таким привлекательным. Капли пота покрывали лоб. Глаза сияли, лицо светилось здоровьем. И было что-то мучительно сексуальное в его белоснежной рубашке, плотно облегающих ноги бриджах и высоких сапогах. Ее сердце сжалось от тоскливого желания.

— Полагаю, Люку лучше, иначе тебя бы не было здесь, — предположил Блейк.

— Значительно лучше, — хрипло сказала она. — Сыпь уже почти исчезла.

На мгновенье ее сияющее лицо заставило его замереть.

— Я очень, очень рад.

Сьюзи бросила ему полотенце, и Блейк стал вытирать потное лицо и руки. Это дало ему возможность чем-то занять себя. Иначе он бы схватил Николь и целовал ее, нашептывая невозможные вещи, которые он с ней сделает. Вместо того чтобы утихомирить его страсть, скачка лишь усилила ее.

— Блейк! — крикнула Сьюзи. — Прекрати пялиться на дурацкое полотенце и разберись со своим конем!

— Извини. Задумался. — Он взглянул на Николь. — Я мигом, — пообещал Блейк весело. Ничуть не страшась молотящих в воздухе копыт своего необузданного жеребца, он снял засов с двери в стойло.

— Я плохо разбираюсь в лошадях, — призналась Николь, попятившись назад.

— Поэтому разумнее держаться от них подальше, — предостерегающе крикнул он через плечо.

Как обычно, Странник выскочил как ракета, подбрасывая копыта в воздух, а Блейк пытался удержать уздечку в руках.

— Тише, тише, — успокаивал он, поглаживая жеребца в завораживающем ритме. Тот последний раз вскинул мощную голову, низко заржал и присмирел. — Я знаю, — прошептал Блейк, прижимаясь к лошадиным ноздрям. — Ты ненавидишь сидеть взаперти. Я тоже. Но тебе нужно было хорошенько отдохнуть после нашей ночной скачки. Идем.

Он бегом повел послушного Странника к полю и отпустил. Когда ворота были надежно заперты, Николь присоединилась к нему.

— Какой красивый, — восхищенно воскликнула она, глядя, как Странник носится по полю в порыве безумной радости.

— Чистокровный араб, моя слабость, — ответил Блейк, наблюдая за игрой сильных мускулов под блестящей шкурой. Было нечто захватывающее в радостном возбуждении Странника. Оно затронуло в нем какую-то струну. Он тоже может освободиться. Может вырваться на волю, если захочет. Может разорвать путы ограничений, сковывающих его столько лет, и последовать за своими желаниями.

Он искоса посмотрел на Николь. Ветер задувал шелковые пряди ее волос на лицо. Не сводя глаз со Странника, она подняла изящную руку, и длинные пальцы рассеянно заправили волосы за ухо.

Ее лицо было приподнято, солнце освещало высокие скулы и манящую выпуклость груди. Желание ударило Блейка с такой силой, что он вынужден был стиснуть зубы и отвернуться. Его бросило в жар. Сейчас не время.

Он сердито взглянул на Странника, завидуя его свободе, в которой отказывал себе. К черту ограничения! Он знает, чего хочет. И хочет немедленно!

— Идем.

Не дожидаясь согласия, Блейк схватил ее за руку и повел через двор и наверх по ступенькам на сеновал.

Николь бросила один взгляд на гору сладко пахнущего сена и все поняла.

— Ай-ай-ай, мистер Блейк! — пробормотала она, подражая крестьянской девушке. — Что это у вас на уме, сэр?

— Ты, — прорычал он.

Ее глаза стали огромными и чувственными. Улыбка, приоткрывшая губы, была лукавой и совершенно восхитительной.

— Я так рада, — хрипло сказала Николь и протянула руки.

Он грубо схватил ее в свои объятия. Выгнул податливую женскую спину неистовостью своего поцелуя. Через секунду они оказались на сене. Его голова шла кругом. Он не мог ни о чем думать, уже не мог управлять своим телом. Вот что значит по-настоящему предаваться любви, мелькнула мысль. Никаких заученных движений. Лишь чистая, идеальная гармония тел, рук, губ, стремящихся к высшему наслаждению.

Мягкость ее кожи восхищала Блейка. Когда его губы коснулись живота Николь, это было все равно, что почувствовать гладкость атласа. Каким-то образом она оказалась обнажена — хотя он не помнил как — и его рубашка куда-то испарилась.

Николь была такой сладкой на вкус. Он никак не мог насытиться ее ртом, хотя ее ноги обвились вокруг него, и жар тела заставил его вскрикнуть от остроты желания. Ловкие пальцы расстегнули его джинсы, и он почувствовал, как ее руки гладят тугие, крепкие мышцы его ягодиц.