Цена твоей беременности - Майарана Мистеру Страница 22

Дог лежал на том же месте, не реагируя на начавший капать дождик. Почему? Я поддалась вперед, чтобы рассмотреть собаку почетче, и... У нее травмирована лапа! Или, возможно, две лапы. Поэтому она лежит и никуда не спрячется. Она не ждет хозяина, она нуждается в нем...

Я не хотела звонить Дмитрию, очень не хотела, потому что такие, как он, ничего не делают просто так. Или же мужчина может послать меня куда подальше. Примчаться с работы ради какой-то собаки? Я боялась услышать отказ в своей маленькой просьбе, но не могла сидеть, сложа руки, пока животное на улице страдает. Мелкий дождь уже перешел в ливень и нещадно хлестал по бокам раненой собаки. Она, кажется, уже даже не скулила.

Я не хотела звонить, но у меня просто не было выбора. Не мое здоровье зависело от одного звонка.

Воскресенский сразу же поднял трубку, и раздался его уверенный, низкий голос:

— Что случилось?

— Тут такое дело, я... Эм... — Я внезапно растеряла все слова, а ведь придумала целую тираду, чтобы разжалобить черствое сердце начальника!

— Давай конкретнее, мышка, — я отчего-то точно знала, что он сейчас поморщился. — У меня мало времени.

— Во дворе дома лежит собака, — испугавшись, что мужчина сейчас бросит трубку, быстро затараторила я, - и у нее что-то с лапками. Начался дождь, и вот она не может даже спрятаться.

— А что ты от меня хочешь, Вика?

Я не ощутимо вздрогнула, услышав свое настоящее имя. Кажется, я уже начала отвыкать от него.

— Ну... — смущенно протянула. — Вы не могли бы кого-нибудь прислать, чтобы меня выпустили? Я помогу собаке. Или...

Повисла напряженная тишина. Не знаю, почему молчал Воскресенский, но я просто не решилась предложить ему прийти самому.

— Хорошо, — когда я уже отчаялась и хотела отключить телефон, произнес Дмитрий Сергеевич. И его тон мне не понравился сразу. Впрочем, мое предчувствие оправдалось, потому что он продолжил:

— Я приеду. Жди.

И сбросил вызов, не дав мне ничего ответить. Шикарно! Но одно радовало: дог будет спасен.

Дождь все еще шел, а собака - брошенная, никому не нужная, лежала на мокром и холодном асфальте. Мимо проезжали несколько машин, но ни одна не остановилась, чтобы помочь животному.

Босс приехал достаточно быстро. Я увидела его авто со своего поста на балконе, откуда караулила бедную собаку. Он, в отличие от остальных жильцов фешенебельного дома, припарковался на открытой парковке, вышел из автомобиля, несмотря на дождь, и направился к лежащему догу. А затем... Я просто не поверила своим глазам! Мужчина поднял собаку, а она явно весила как я, и отнес на заднее сиденье своей машины. И опять же ему было явно плевать, испачкались ли его костюм и дорогой кожаный салон. Я, затаив дыхание, наблюдала за тем, как Воскресенский открыл переднюю дверцу и, перед тем как сесть за руль, вскинул голову и посмотрел прямо в мою сторону. Словно бы знал, что я смотрю на него. Конечно, он не мог разглядеть меня, но я машинально отшатнулась от окна.

Почему всякий раз, когда я решаю ненавидеть его, Дмитрий показывает себя с другой стороны?...

Когда раздался хлопок двери, уведомивший, что хозяин квартиры вернулся, я готовила обед. Может, смогу пастой с грибами откупиться за помощь? Я не сомневалась, что босс потребует оплату.

— Ты умеешь готовить? — раздалось позади меня.

Я отложила базилик, который до этого нарезала, и повернулась к Воскресенскому. Он расстегивал рубашку - на ней отчетливо виднелись грязные разводы. С его и шеи волос стекали маленькие капельки воды, скользили по золотистой коже вниз, чтобы упасть на его крепкую грудь и...

— Немного, — кивнула я и опустила взгляд. Сейчас не время разглядывать его пресс! Собравшись с мыслями, задала волнующий меня вопрос: — Что с собакой?

— Какой-то... пусть будет идиот, сбил ее, — сквозь зубы прошипел Дмитрий. — Две лапы сломаны и еще несколько менее значительных повреждений.

— Я и предположить не могла, что... Что все настолько плохо.

— Он будет жить, — заверил меня босс. — Даже бегать сможет... через определённое время.

Я снова повернулась к плите, отключила ее, второй раз протерла выбранные тарелки для пасты и только потом смогла сказать:

— Спасибо большое.

И вздрогнула, почувствовав позади себя обнаженное до пояса мужское тело, жар которого я ощущала через одежду!

— Мышка, я хочу компенсацию, — вызывая мурашки по всему телу, произнес Дмитрий мне в ушко.

Мне бы оттолкнуть и отойти, ведь он меня не удерживает, но мои пятки словно приросли к полу.

— Я приготовила нам... — начала было я, но мужчина перебил:

— Нет, не такую компенсацию, мышка, — я почувствовала легкий поцелуй в шею и задрожала от вдруг нахлынувших эмоций. И я бы упала, но он удержал за талию, прижав к себе.

— А какую? — неожиданно сиплым голосом спросила я.

— Я хочу тебя. - Это прозвучало откровенно, пошло, развязно.