Замужем за олигархом - Ирина Лобановская Страница 21

Даша громко фыркнула. Миша удивился: ведь совсем недавно была дочкой станционного смотрителя… Хотя что дочка, что не дочка — все равно…

Он попробовал сосредоточиться: кажется, намечался какой-то основательный пробел в его образовании. Игра, карты, масть…

— А у тебя забавные и милые замечания, — прищурившись и внимательно осмотрев мальчика-снегурочку, бросил Миша. Коньяк властно делал свое дело. — Только это не мои проблемы. Очень не мои… Никакая поэзия меня никогда еще не интересовала. Здесь я в пролете. По нулям!

— Почему? — нежно пропел Митенька.

Ответа Миша не нашел, да и искать ничего не хотелось. Приятно опустевшая голова к мыслям не располагала. Сомнительная ценность познания…

— Але, подруга, ты в отключке? — заботливо справился светлый мальчик.

Даша смотрела во все глаза. О чем ведет речь с такой дурной навязчивостью этот кукольный красавчик? А Даша? С кем она? Если… Нет, не может быть… Сиди и не возникай… В висок постучала слабая догадка тупой оживающей болью. Фиолетовая жуть… Абсурд! Не надо было пить… В его пьяную голову лезут несусветные глупости. Конкретики ему захотелось! Да в чем, собственно, можно подозревать Митеньку и Дашу? Она скользит от одного к другому целый вечер. Мишу попросту глючит.

Коньяк давно сделал свое волшебное дело: исчез постоянно сковывающий Каховского жесткий внутренний зажим, опустились всегда поднятые плечи, на время обмякли словно сведенные непроходящей судорогой пальцы. И как просто оказалось достичь неизведанного прежде, незнакомого блаженного состояния полной расслабленности и безмятежности, естественного человеческого покоя, когда не хочется ни о чем думать, не нужно ни о ком страдать, ничем терзаться! Вот она, та нормальная забота о самом себе, о которой говорил Митенька! Почему раньше Миша никогда не задумывался об этом? И вообще ни о чем… Душа давно бунтовала, пытаясь освободиться от жесткого давления чужой воли — смотри-ка, а воля, оказывается, тоже женского рода! И власть, и сила! Им вечно руководили, а он мечтал жить самостоятельно. Но не знал как. История его болезни… Хроника пикирующего бомбардировщика. Спокойствию светлого мальчика Миша сейчас завидовал даже больше, чем его красоте.

Миша автоматически глянул на фарфорового соседа и неожиданно вспомнил Фета. Бабушка читала:

— «В моей руке такое чудо — твоя рука…» Сухой остаток…

Прозвучало более чем иронически, но Митенька отнесся или захотел отнестись к цитате иначе. Похоже, он вообще иронии упорно сегодня не улавливал.

— Ты интеллигентный и эрудированный, — с уважением пропел он. — Мне нравятся именно такие. Не люблю грубых, бестактных и необразованных.

Интересно, а кто их любит?..

— Очень важно окружить себя в жизни людьми приятными, соответствующими твоим представлениям о настоящем человеке. Не о том, что у Полевого, а о том, что возле тебя. Простая истина.

Миша покосился на него. Звучит довольно искрение, но на редкость банально.

— Но прекрасные мечты на то и прекрасные, чтобы оставаться неосуществленными, — пробурчал он. — У меня, например, с друзьями дома не заладилось. Отнюдь. Ни с кем так и не получилось. Полный облом!

— Да ты ведь не старался их найти, роднулька! — воскликнул светлый мальчик. — Теперь все будет иначе, потому что за твою судьбу с этой минуты отвечаю я!

Вот счастье-то! Творец современности… Миша усмехнулся. Идиотизм… Укатайка… До сей поры за него пробовала отвечать лишь бабушка. А толку-то? Что может измениться с появлением и вмешательством Митеньки?

Голова опять разминулась с мыслями.

Благоглупости, подумал он. Что касается этой новой дружбы… И совершенно исключено… Потому что в дружбе всегда один смотрит чуть-чуть сверху вниз, а другой — снизу вверх. Один покровительствует, другой ему служит. Один великодушно принимает, другой радостно дает. А Миша не желал подчиняться и не умел командовать.

«Я подумаю об этом завтра, — сказал он себе. — Когда-никогда… По обстоятельствам».

А Митенька абсолютно искренне верил в то, что говорил, и сейчас почти торжествовал, держа в руках еще одну страдающую, нестойкую, а потому такую податливую душу. Именно о ней он думал прежде всего. Нет, ни к какому Мефистофелю он и близко не стоял. Все эти воланды — абсурд и литературщина. Сравнения не годятся. Перехлест!

— Дени! — капризно позвал вдруг мальчик-снегурочка.

— Бегу, Митенька! — тотчас ликующе откликнулся малыш из соседней комнаты и возник на пороге. — Не довольно ли вам пререкаться, не пора ли предаться любви? И кстати, выпить, парни, не желаете? На посошок?

И Миша вдруг вспомнил дурацкий троллейбус, который привез их сегодня сюда. В жизни не бывает ничего случайного. Она продумывает все до мелочей.