Запредельный накал страсти - Мейси Ейтс Страница 21

Она переживала. За него.

— Все грехи можно искупить, не так ли?

— Не все, Габи. Моя жизнь, мое детство — доказательство этому. Некоторые грехи наносят невосполнимый ущерб. Слишком глубокие раны никогда не заживают. Спроси об этом моего сводного брата. Я бы посоветовал спросить моих родителей, мою мать, но они мертвы.

— Но, Алекс… если мы оба хотим друг друга…

— Ты даже не знаешь, что значит хотеть, Габриэлла.

Принцесса едва не разрыдалась на глазах у Алекса.

— Это нечестно, Алекс. Ты не можешь говорить мне такое… Именно ты внушил мне уверенность в себе, заставил почувствовать себя желанной. И теперь ты говоришь мне о том, что я не знаю, как это — желать?

— Я уже причинил тебе боль. — Он с сожалением покачал головой. — Я не хочу делать это снова.

— Конечно, не стоит этого делать. — Она была на грани отчаяния.

— Я и не буду.

Габриэлла встала с кресла и села на пол рядом с ним. Взяла его руки в свои, наклонилась вперед, касаясь своими губами его.

— Что мешает тебе сейчас быть со мной? — спросила она, и ее губы касались его губ, пока она это произносила.

Он протянул руку к ее голове, запустил пальцы в волосы и наклонил голову назад, всматриваясь в нее своими темными глазами.

— Многое, Габи, — сказал он, и ее имя опять вызвало дрожь в ее теле. — Если бы не мое прошлое, то я бы поцеловал тебя гораздо более страстно, чем это сделала ты.

— Что еще? — спросила она, разжигая огонь желания. Но прошло время для сожалений.

— Я бы языком прошелся вдоль линии губ, прежде чем проникнуть внутрь. Я хотел бы пробовать тебя на вкус. Так глубоко и долго, что никто из нас не смог бы дышать. Вернее, мы оба просто не смогли бы дышать.

Габриэлла дрожала от возбуждения.

— Алекс, — шептала она.

— Я бы стянул твою футболку, чтобы с наслаждением рассматривать твое тело, — продолжил он, положив свою ладонь на ее живот, и его прикосновение обожгло ее даже через одежду, — чтобы чувствовать нежность твоей кожи. — Одна его рука оставалась на ее животе, другая все еще перебирала ее волосы. — Потом я бы снял твой бюстгальтер. Рассмотрел твою красивую грудь. Она прекрасна. Ты восхитительна. Я уже много раз говорил тебе это, но мне нужно, чтобы ты поняла, что я не лгу. Это глубочайшая истина, в которой я уверен, Габриэлла. В твоей красоте. Она так же реальна, как ночное небо.

Слезы наполнили ее глаза, и она даже не попыталась стереть их.

— Я бы исследовал твою грудь языком, — продолжил Алекс, — прежде чем перейти к поцелуям живота. Затем я бы снял с тебя брюки, нижнее белье. Мгновение я бы просто… смотрел на тебя. Я бы боялся моргнуть из страха пропустить моменты красоты. Я хотел бы узнать тебя всю, дразнить тебя, прикасаться к тебе, пока ты дрожишь от наслаждения в моих руках.

Габриэлла закрыла глаза, находясь под чарами его прикосновения, сосредоточив все свое внимание на прекрасных ощущениях.

— А что дальше? — спросила она.

— О, моя дорогая, я своими ласками заставлю тебя отправиться к звездам. Я заставлю тебя кричать от удовольствия. Только тогда я войду в твое тело, медленно. Я буду максимально внимателен, насколько возможно. Но я боюсь, что не смогу быть так осторожен. Важно, что я заставлю тебя кричать от удовольствия.

Ее губы приоткрылись.

— Да, — выдохнула она.

— Это был бы рай, — хрипло прошептал он. — Чувствовать всю тебя. Ты была бы такой тугой, такой горячей и влажной. Ты была бы только моей.

— Конечно, — выдохнула она. — Только твоей, Алекс.

Ее сердце забилось так сильно, что она чуть не упала в обморок.

Вдруг Алекс отпустил ее, встал и отодвинулся как можно дальше. Он тяжело дышал, и по выпуклости на его брюках она видела, что он сильно возбужден. Было видно, что все сказанное им было правдой. Что он хотел ее с такой силой, которую не мог отрицать.

И она хотела его. Так сильно, что желание разливалось внутри ее. Бездонное, мучительное желание, которое только он мог удовлетворить.

— Мы не должны, Габи, — произнес он.

— Почему? — спросила она, испытывая боль.

— Потому что я уже совершил много тяжких грехов. Причинил боль слишком многим людям. Габриэлла, я не сделаю ничего такого, что может тебя ранить.

Габриэлла вдруг решила отпустить его. Именно сейчас, когда она так много узнала о нем. Правду о его прошлом, о его родителях.

Она смогла только кивнуть. Она ничего не сказала, только смотрела, как он повернулся и вышел из комнаты, а она осталась сидеть дрожа, вдруг почувствовав холод. Хотя еще несколько минут назад ей было жарко.