Сердце пирата - Стефани Лоуренс Страница 21

Не зная ответа на этот вопрос, Роберт на время оставил его и решил зайти с другой стороны.

– Вы говорите, ваш муж был в банде работорговцев. Что они делают после того, как схватят кого-нибудь из жителей поселения?

– Они тащат их в свое логово.

– Логово?

Старуха шумно выдохнула.

– Работорговцы не разгуливают по улицам средь бела дня. Это привлекло бы внимание к ним. К тому же похищать людей днем гораздо труднее. Более рискованно. Так что они дожидаются темноты, чтобы начать свою охоту. Но их лагеря находятся слишком далеко в джунглях, – старуха махнула рукой, – чтобы они могли ходить туда каждую ночь. Поэтому у них есть логово – место, где они могут отсиживаться днем. Там они держат тех, кого похищают по ночам, чтобы потом перевезти в лагерь.

– Вы не догадываетесь, где может быть логово Кейла?

– Нет. Оно наверняка в каком-нибудь трущобном районе. Но не думаю, что в этом, хотя точно не скажу.

Прокрутив в уме то, что узнал, Роберт посмотрел на старую женщину:

– Что вы можете мне сказать про лагерь Кейла? Любая мелочь может оказаться полезной.

Старуха задумалась.

– Немногие из тех, кто побывал в лагере работорговцев, возвращаются, чтобы рассказать о нем. Все, что мне известно, я узнала от мужа, и это было много лет назад. Эти лагеря далеко отсюда. В джунглях. Они находятся за пределами той территории, которую патрулируют ваши солдаты, но не в деревнях, где есть свои вожди и старосты, – они могут создавать проблемы. – Она посмотрела Роберту в глаза. – Здешние люди не имеют дел с работорговцами, разве что совсем немногие.

Роберт кивнул. Он знал, что некоторые племена с севера помогали работорговцам в охоте на тех, кто жил ближе к центру, но с тех пор, как во Фритауне обосновалась Западно-Африканская эскадра, проблем с работорговлей в этом регионе заметно поубавилось.

Старуха пристально вглядывалась в его лицо.

– Справедливости ради скажу, что похищение англичан совсем не то, чем они обычно занимаются.

– Как это? – Роберт наклонился ближе, как бы побуждая ее объяснить.

Она помедлила, собираясь с мыслями.

– Кейл занимается работорговлей уже многие годы, но только сейчас, когда он связался с Ундото, он начал похищать европейцев. Это никогда и нигде не считалось нормальным, но особенно здесь. Здесь рядом форт и корабли, так зачем рисковать и злить губернатора и его людей. И в этом одна загадка. А вторая – тщательный отбор людей. Совершенно непонятно, почем они выбирают одного, а не другого. Человек – всего лишь человек, так зачем стараться похищать кого-то определенного?

Значит, они берут только тех, чье исчезновение, скорее всего, не вызовет шума или, по крайней мере, большого шума. Роберт не стал говорить этого вслух, хотя был в этом уверен.

Старая женщина выпрямилась на своем стуле и всплеснула руками.

– Все это совершенно непонятно. Совершенно бессмысленно. Очень странно затевать такие игры под самым носом английского губернатора.

Под носом, который до сих пор был поразительно нечувствителен к ним. И, как начинал понимать Роберт, кто-то очень старался, чтобы этот нос ничего не почуял.

Постепенно он приходил к мысли, что Холбрук не имел никакого отношения к этой сложной схеме.

Старуха выглядела усталой, даже изможденной. Роберт понял, что не может продолжать расспросы. Он встал. Когда она подняла на него глаза, он слегка поклонился.

– Спасибо, что согласились поговорить со мной. – После недолгих колебаний он сунул руку в карман. – Не сочтите за обиду… – Достав три соверена, Роберт положил их на стол. – Это просто небольшая помощь.

Взгляд старой женщины упал на монеты. Она долго смотрела на них, потом протянула руку и, накрыв их ладонью, подвинула к себе.

– Нищие не могут быть разборчивы. Спасибо вам.

Роберт колебался.

– Я не жду, что вас это утешит, но помощь, которую оказали вы и Лашория, в конечном счете спасет много жизней.

Старуха вскинула голову, и в ее темных глазах сверкнула прежняя ненависть.

– Кейл. Будьте осторожны с ним. Он как бешеный пес. Не выпускайте его из виду. Если вы сможете покончить с Кейлом, я буду счастлива.

Роберт еще мгновение смотрел на нее, потом кивнул.

– Посмотрю, что мы можем сделать. – Он вышел из-за стола. – Я сам найду дорогу, но, пожалуйста, как только уйду, заприте дверь.

Она кивнула.

Роберт не стал больше медлить. Поднявшись вверх по земляным ступеням, он прошел по коридору, отодвинул засовы, открыл дверь и вышел из дома. Закрыв за собой помеченную черным красную дверь, спустился с крыльца.

Оказавшись на улице, Роберт остановился и вдохнул ночной воздух полной грудью, и, хотя на улице по-прежнему стояла влажная жара, здесь было не так душно, как на кухне, переполненной отчаянием и бессильной ненавистью. Когда до него донесся скрежет задвигаемых засовов, он расправил плечи и двинулся назад по длинному проходу.

Когда сзади к нему подошли Бенсон и Коулман, он ничего не почувствовал, кроме легкого колыхания воздуха.

– Что-нибудь узнали? – шепнул Бенсон.

– Достаточно, чтобы двигаться дальше. – Пока они спускались вниз по склону, Роберт прикинул в уме план действий работорговцев. Одни ждали в своем логове. Ундото или, возможно, леди Холбрук, когда она была здесь, посылали им известие с указанием на ту или иную жертву. Работорговцы дожидались ночи и похищали указанное лицо. Потом они возвращались в свое логово, сообщали о том, что дело сделано, и прятали жертву там, где, возможно, уже содержались другие. В ту же ночь или на следующую они выводили их из поселения и доставляли в свой лагерь.

Где этот лагерь? Вот что он должен узнать. Но сначала он должен найти логово работорговцев в поселении.

Темнота опустилась на Фритаун уже несколько часов назад.

Сидя в нанятом ею маленьком и совсем неприметном черном экипаже, Эйлин беспокойно ерзала от нетерпения.

Своему новому кучеру Дейву, которого она выбрала, переговорив с дюжиной других возниц, потому что он показался ей самым надежным, Эйлин велела забрать ее из пансиона на закате. Она попросила его сначала покружить по поселению, но в конце концов остановиться в маленьком переулке, расположенном почти напротив дома Ундото.

Отсюда Эйлин могла видеть противоположную сторону улицы через выходящее вперед окошко под сиденьем кучера. Таким образом, в поле ее зрения попадал не только фасад дома Ундото, но и большая часть узкой улицы справа от дома. Она подозревала – вернее, очень надеялась, – что со своего места сможет увидеть каждого, кто будет входить или выходить из дома через парадную или заднюю дверь.

Этот маленький переулок оказался идеальной точкой для наблюдения за всеми посетителями жилища священника. Прекрасно. И все же ожидание начинало ее нервировать.