Наказанная любовью - Барбара Картленд Страница 21

— Это выглядит несколько… неспортивно. Как говорят в Англии… это не крикет, — сказала она.

Лорд Бранскомб засмеялся.

— В Англии свои правила, а в Индии свои, — ответил он. — Смею вас заверить, что и раджа Оута, и любой другой раджа, у которого мы остановимся, будет догадываться, что среди его слуг есть люди, которые шпионят в мою пользу, и примет все меры для того, чтобы они не нашли ничего предосудительного.

— Вы говорите так, словно это игра.

— А это и есть игра, — отозвался лорд Бранскомб. — Поскольку Индия — наша колония, мы, британцы, имеем право судить о том, что правильно, а что нет. Ну а индийцы, естественно, делают все, что в их силах, чтобы помешать нашим идеям восторжествовать над их собственными, которые нравятся им больше, поскольку основаны на традициях — правда, замшелых.

— Так стоит ли вмешиваться?

— Мы стараемся не делать этого прямо, за исключением тех случаев, когда дела обстоят совсем плохо, — объяснил лорд Бранскомб. — Например, в Индии не редкость убийцы, которые ежегодно лишают жизни тысячи людей только потому, что такова их вера; или кошмар сати, обряда самосожжения; или детская свадьба, на которой невесте бывает не больше трех или пяти лет!

— Насколько я понимаю, вы не зря настаиваете на реформах, — сказала Латония.

— А кроме того, никому не следует позволять бросать вызов нашей империи, — сухо добавил лорд Бранскомб.

— Вы имеете в виду Россию?

Лорд Бранскомб молча кивнул, и Латония поняла, что он не хочет развивать эту тему. Она тоже замолчала, раздумывая над тем, что услышала, и только когда они уже сели в поезд, идущий на север, спросила:

— Куда мы едем теперь?

— Сегодня вечером, если не произойдет ничего непредвиденного, мы остановимся в лагере моего полка.

Латония заинтересовалась, но лорд Бранскомб охладил ее пыл:

— Боюсь, что вам придется поскучать, поскольку я буду ужинать в офицерской столовой, куда женщины, разумеется, не допускаются. К тому же, насколько я знаю, в это время года офицеры отправляют своих жен в Англию.

— То есть вы хотите сказать, — заметила Латония, — что я останусь в одиночестве.

— Вот именно, — подтвердил лорд Бранскомб. — Конечно, у вас будут слуги, а у вашего бунгало я выставлю часовых.

Оказавшись в лагере, Латония с отвращением смотрела на казармы, которые выглядели точно так же, как все другие казармы в Индии — безликие кирпичные коробки, — и хижины, в которых жили индийцы. Земля была плотно утоптана, нигде ни намека на зелень, а дети, измученные жарой и нездоровой пищей, вызывали жалость.

Впрочем, бунгало, окруженное небольшим садиком, было чуть привлекательнее — особенно потому, что стояло на самом краю лагеря. В нем было несколько комнат и неизбежная веранда с деревянными ступеньками, ведущими на лужайку, где не вся трава была вытоптана.

Устав от долгого путешествия, Латония была даже рада, что не обязана присутствовать на обеде, где офицеры внимательно слушали бы лорда Бранскомба, а на нее никто не обращал бы внимания.

На каждой станции, где поезд стоял достаточно долго, к вагону подходили офицеры и негромко говорили о чем-то с лордом.

Латония не знала, о чем они говорят, но видела уважение, с которым все прислушивались к каждому слову лорда.

«Видимо, его миссия очень важна», — говорила она себе.

Теперь Латония понимала, почему прежний лорд Бранскомб был так уязвлен стремительной карьерой своего брата. Кенрик Комб действительно был очень умен, а его имя стало едва ли не синонимом героизма. Латония вполне могла представить себе, как он с обнаженным мечом ведет за собой людей, готовых идти за ним даже на смерть.

Впрочем, она понимала, что на самом деле лорд не так уж стремился к громкой славе и театральным эффектам. В этой воображаемой ситуации он наверняка бы оставил почести тем, кто был моложе и шел за ним в бой.

Когда лорд уселся в присланную за ним карету и часовые взяли на караул, Латония ушла в гостиную и взяла книгу. Но от жары и усталости она никак не могла сосредоточиться на том, что читала. Потом был подан обед, который оказался безвкусным и был приготовлен явно без всякой фантазии: неизбежный коричневый суп, жилистый цыпленок и карамельный пудинг. Видимо, таковы были излюбленные блюда всех «мэм-саиб» [1], и слуги, зная об этом, не стали особо стараться.

«Уверена, что если бы мне позволили вести хозяйство, я была бы гораздо изобретательнее», — сказала себе Латония и подумала, не попросить ли у лорда Бранскомба позволения самой готовить еду там, где им придется останавливаться надолго.

После обеда она вернулась в гостиную, где уже горела масляная лампа, и снова взялась за книгу, но усталость взяла свое, и она сама не заметила, как задремала. Ее разбудило шуршание колес, позвякивание упряжи и стук прикладов, когда часовые взяли на караул.

«Лорд Бранскомб вернулся», — подумала Латония, радуясь, что ее одиночество кончилось.

Послышались шаги на веранде, и в комнату вошел лорд. На груди у него поблескивали награды. Латонии показалось, что гостиная сразу преобразилась и стала как будто уютнее. Ока подняла голову и увидела в глазах лорда странное выражение, для которого не смогла подобрать названия.

— Я подумал, что вы еще не легли, — сказал он, — и привез кое-кого, кто хочет увидеться с вами. Думаю, и вы будете рады увидеть его еще раз.

Когда Латония услышала последние слова лорда, душа у нее ушла в пятки. «Еще раз» означало, что этот кто-то был знаком с Тони.

В гостиную вошел незнакомый юноша, и Латония отчаянно попыталась сообразить, кто это может быть. Она уже догадывалась, что будет дальше. Юноша в уланском мундире был ростом чуть ниже лорда Бранскомба и имел поразительно тонкие черты лица.

Латония была не в состоянии вымолвить ни слова. Краем глаза она видела, что лорд Бранскомб вглядывается в ее лицо, стараясь заметить, как она отреагирует на появление гостя. Потом он немного насмешливо произнес:

— Вы, конечно, помните Эндрю Ауддингтона?

Латония судорожно вздохнула и, поглядев на юношу, увидела в его глазах растерянность и недоумение. Какое-то мгновение он молчал, а затем как бы через силу сказал:

— Прошу прощения, сэр, но я, должно быть, неправильно вас понял. Мне показалось, вы говорили, что с вами приехала ваша племянница.

Теперь была очередь удивляться лорду Бранскомбу.

— Это и есть моя племянница, — ответил он. На губах Эндрю Ауддингтона появилась легкая улыбка:

— Возможно, сэр, однако я надеялся встретить Латонию Комб, с которой познакомился в Лондоне. Обычно ее называли «Тони». Конечно, я должен был догадаться, что она не захочет уезжать в Индию, когда в Англии есть столько развлечений.