Полуночный лихач - Елена Арсеньева Страница 21

Лапка, которая спала на ходу, с усилием приоткрыласлипающиеся глаза:

– Ну что ты, ма-а?!

– Посмотри, – шепнула Нина, – унас на кухне свет горит. А ведь нас дома нету!

– Нету, – согласилась Лапка. –Потому что мы во дворе стоим… Да ты что, мама, это, наверное, папочка приехал!

Самое простое объяснение, однако Антон тольковчера утром звонил и распинался, что никак, ни под каким видом не сможетвернуться на выходные. Так что это вряд ли имеет место быть Лапкин «папочка».Выбор других вариантов невелик: или Нина сама забыла погасить свет на кухне,или… или не сработал «ревун». И теперь из ее нового сервиза пьют чай непрошеныегости. Или потягивают из толстостенных стаканов заветный французский коньячок,к которому Антон позволял себе прикасаться только при больших стрессах…

А может, и не пьют они ничего и не потягивают.Может быть, сосредоточенно укладывают в коробки аппаратуру и увязывают в узлыАнтонову дубленку, Нинину норковую (из кусочков, правда, но это детали!)греческую шубку, выбрасывают на пол книги в поисках тайника, опрокидывают всвои бездонные карманы шкатулку с драгоценностями, стоящую на туалетномстолике…

Нина обернулась. Вон там, около первогоподъезда, телефон-автомат, но еще не факт, что он работает. И все равно надопопытаться позвонить, не из автомата, так от кого-то из соседей. Вызватьмилицию! Пусть дома никого нет, пусть она сама забыла про свет, пусть ееподнимут на смех и даже обматерят – учитывая вчерашний звонок киллера, нельзяпренебрегать никакими правилами предосторожности!

Она уже дернулась было к телефону, как вдруг дверьих подъезда распахнулась, оттуда вырвалась темная кудлатая тень и, громкофырча, ринулась прямиком к Нине, волоча за собой тщедушную женскую фигурку.

– Тэффи, привет! – зевнула Лапка.

– Добрый вечер, Виктория Павловна, –поздоровалась Нина.

Собака по имени Тэффи – поразительно глупый идобродушный шнауцер – прыгала вокруг них, норовя лизнуть Лапку в лицо иположить передние лапы на Нинины плечи. Виктория Павловна моталась за ней, какконсервная банка, привязанная к хвосту, но справиться с собачьим дружелюбием,как всегда, не могла.

Эта парочка была во дворе притчей во языцех.По утрам, часиков этак в шесть, самое позднее – в половине седьмого, Тэффивытаскивала на прогулку свою едва одетую хозяйку, которая в ярости рычала,забыв о том, что ее слышно во всех окрестных домах:

– Ты все равно будешь меня слушаться! Ятебя одолею, потому что я человек. Я личность, а ты собака! Я сильнее тебя!

– Р-рав! – задорно огрызалась Тэффии исчезала в соседнем дворе, а в кильватере у нее влеклась несчастная«личность» Виктории Павловны.

– Ой, Ниночка! – обрадоваласьсоседка минутной передышке: нетерпеливая Тэффи уже задрала ногу возлеближайшего дерева. – Будьте осторожны на площадке. Не вздумайте позвонитьв дверь: какой-то негодяй у нас на площадке снял кнопки со всех звонков, выможете себе представить? И лампочку выкрутил! Приехал Антон Антонович, вотбуквально полчаса назад, и как его не убило током, я просто ума не приложу! Этоже чудо, что мой Феля как раз решил пойти проверить почту и открыл дверь, а тоеще одна минута – и… – Она схватилась за сердце одной левой – правая рукамертвой хваткой держала Тэффи. – Феля так переволновался, что у него чутьприступ не начался. Вы представляете, что было бы, если бы он не открыл дверь?!

– Извините, я что-то не поняла, –робко пробормотала Нина. – Феликс Иванович пошел за почтой, а в это времяАнтон… Антон приехал, что ли?!

– Ну да, я же говорю, – закивалаВиктория Павловна, и тут окончательно проснувшаяся Лапка, закинув голову,завопила на весь двор:

– Это папочка свет на кухне включил, аникакие не воры! Пошли, мама, ну пошли, хватит болтать!

– Извините, Виктория Павловна! –только и успела крикнуть Нина, и Лапка затащила ее в подъезд с тем же напором,с каким встрепенувшаяся Тэффи понеслась на поиски вечерних приключений.

Лифт работал, через несколько мгновений Нина сЛапкой оказались на своей площадке. И правда – лампочка не горит, а в тускломсвете, падающем из дверцы лифта, видно, что вместо кнопки электрического звонкасправа от двери с цифрой 101 зияет дырка. Впрочем, в ту же минуту дверьраспахнулась, и Антон, щурясь, встал на пороге:

– Нина? Лапка? Где вы, интересно, ходите?

Лапка повисла у него на шее, обхватив руками иногами.

– Э, потише! – недовольно буркнулАнтон, подхватывая ее одной рукой – в правой он сжимал отвертку-индикатор иэлектрический фонарик. – Ты меня когда-нибудь с ног свалишь.

– Привет, – Нина чмокнула губамивозле его щеки. – Мне Виктория уже рассказала об этом кошмаре. Ну и денек!А что, здорово тебя могло бы дернуть? И почему ты вернулся, что-то случилось?Ты же вроде бы собирался до вторника быть в Москве?

– Дернуть, золотко, это не тослово, – неприятно усмехнулся Антон, отступая в глубь коридора и даваяНине возможность запереть дверь. – Ты сегодня вечером имела шанс безособых хлопот остаться вдовой.

– Ну уж… – недоверчиво протянулаНина, однако мурашки невольно пробежали по спине.

– Да уж! – Антон поставил Лапку напол и легонько подтолкнул: – Давай, беги спать, девуля!

Она жалобно посмотрела на отца, но не посмелаослушаться – побрела в ванную.

Нина раздула ноздри – ее всегда бесило этоподчеркнутое равнодушие Антона к дочери, – но тут же вспомнила вечернеепроисшествие и попыталась выразить хотя бы подобие сочувствия:

– Антоша, мне так жаль…

– Жаль, что ты шлялась невесть где, когдадолжна была дома сидеть и мужа ждать, – с тем же неприятным оскаломответил он. – Понимаешь, если бы наш неугомонный Феля не вылез за почтой,я уж точно влип бы в эту кнопку, и неизвестно, сколько б меня тут било идергало, пока не отпустило бы. А ведь о том, что при поражении электрическимтоком первым делом нужно делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание,очень мало кто знает. Так что же, мне тут подыхать предстояло, пока ты где-томоталась? И зачем было ребенка с собой таскать в такую пору?!

– Не могла же я ее одну бросить, –пролепетала Нина, как обычно, чувствуя себя совершенно беспомощной переднесправедливыми упреками Антона. – И потом, мы нигде не мотались, мы ещевчера уехали к Инне на дачу. Знал бы ты…