Рубиновая комната - Паулина Петерс Страница 21

«Значит, сэр Френсис не сообщил секретарю об истинной причине того, что вызывал меня к себе…» – Виктория вздохнула с облегчением.

– Мисс Бредон, почему вы столь поспешно покинули бал?

– Мне стало нехорошо. У меня был приступ удушья, – ответила Виктория правду. – Поэтому я решила отправиться домой.

– Почему вы не попросили помощи у семьи?

– Я…

– Глупышка Виктория не хотела показаться назойливой, – вдруг вмешалась бабушка Гермиона. – Она боялась испортить нам бал. Не так ли, милая моя?

– Понимаю, – комиссар кивнул еще прежде, чем Виктория успела ответить. – Значит, вы пошли домой. В квартиру рядом с Грин-парком, полагаю? Когда вы пришли туда?

– Я была там около трех часов.

– Кто-нибудь может подтвердить это?

– Хопкинс и миссис Доджсон.

– И эти двое у нас… – сэр Артур вопросительно поднял брови.

– Хопкинс – дворецкий моего покойного племянника, а миссис Доджсон у них вроде экономки, – поспешно вставила леди Гленмораг.

– Конечно же, их мы тоже допросим. Мисс Бредон, вы воспользовались каретой, чтобы доехать до дома? – Это было утверждение, а не вопрос.

Виктория покачала головой.

– Нет, я пошла пешком.

– Что ты хочешь этим сказать? – Бабушка смотрела на нее с ужасом.

– Что я пошла домой пешком. – Виктория начала проявлять нетерпение. – Я боялась, что в карете мне снова станет плохо. Кроме того, местность вокруг Букингемского дворца – это не Ист-Энд какой-нибудь. Шансы на то, что на меня могли напасть, не слишком велики.

– Мисс Бредон, ваше поведение очень необычно для девушки из хорошей семьи. Но если вас кто-то видел, значит, у вас есть алиби на момент убийства, – комиссар взглянул на дедушку и бабушку Виктории и, поясняя, добавил: – Сэр Френсис был убит около трех часов.

– Молодая девушка на улице в бальном наряде, одна, среди ночи – это уж точно кто-то да заметил, – возмутился дедушка Виктории.

На миг сэр Артур замолчал, а затем спросил:

– Мисс Бредон, вы никогда не слышали на собрании суфражисток или во время других акций о том, что на сэра Френсиса планируется покушение?

– Нет, конечно нет, – удивилась Виктория.

– Обещаю вам, что если вы будете сотрудничать, вам нечего бояться наказания за это. Вы знаете так же хорошо, как и я, что ваши соратницы не так давно привлекли к себе внимание насильственными действиями.

– Суфражистки добивались лишь права доступа на собрания либеральной и консервативной партий, чтобы привлечь внимание к своим целям, – рассердилась Виктория. – Напрямую они не применяли силу. Кроме того, либералы нарушили свое обещание предоставить женщинам избирательное право.

– Виктория, нам не нравятся твои сумбурные политические тирады, – ее дедушка постучал ладонью по подлокотнику кресла. – Как бы там ни было, одна из этих баб действительно напала на Уинстона Черчилля два года тому назад. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.

– Энни Кенни просто раз или два ударила его плеткой для собак, он вряд ли почувствовал хоть что-то, – взволнованно отозвалась Виктория.

– Что ж, возможно, она стала бы угрожать ему пистолетом, если бы вовремя не вмешалась полиция и не арестовала ее. – Бабушка вздохнула и покачала головой. – Я бы не удивилась, если бы Эммелин Панкхёрст подложила в Тауэр бомбу, как ирландские террористы в 1885 году. Или если сейчас она попытается взорвать здание парламента.

– Но ведь это абсурд! – возмутилась Виктория.

– Мисс Бредон, сейчас Скотленд-Ярд действительно предполагает, что сэра Френсиса убили его политические противники, – оборвал ее комиссар. – А их немало. В конце концов, он отличался строгим и последовательным отношением ко всем врагам нашей страны. Итак, подумайте еще раз, не слышали ли вы чего-нибудь о планах покушений на него.

– У сэра Френсиса наверняка были и личные враги.

– Что вы хотите этим сказать, мисс Бредон?

– Я стала свидетелем того, как сэр Френсис ссорился с маркизом Блейкенуэллом в дворцовом парке.

– Ты что же, намекаешь, что это маркиз убил сэра Френсиса? – всполошилась бабушка Гермиона.

– Я не утверждаю, что убийцей был он. Я просто хочу сказать, что они с сэром Френсисом спорили и что маркиз был очень взволнован. На вашем месте я, – Виктория взглянула на комиссара, – допросила бы по этому делу маркиза.

– Виктория, я уверена, что сэр Артур знает, что ему делать, и в твоих советах не нуждается.

– От леди Констанс Хогарт я узнала, что сэр Френсис пытался подкупить ее слуг, – не сдавалась Виктория. – Он хотел собрать информацию о ней и ее супруге. Я уверена, что сэр Френсис точно так же расспрашивал слуг других представителей аристократии и высших слоев общества.

«Как бы там ни было, информацию о моем отце он тоже собирал», – мысленно добавила она.

Да, она вполне представляла себе, что кто-то настолько сильно ненавидел сэра Френсиса, что решил убить его.

– Чтобы сэр Френсис подкупал слуг? – ужаснулась леди Гленмораг. – Комиссар, вы должны знать, что леди Хогарт – американка и, как и многие ее соотечественники, обладает весьма бурной фантазией. Виктория, постыдилась бы распространять такую ложь!

– Могу лишь согласиться с вашей бабушкой, – холодно произнес комиссар. – Поскольку маркиз Блейкенуэлл – заядлый противник избирательного права для женщин, мисс Бредон, смысл ваших обвинений кажется мне весьма прозрачным.

– Но что, если сэр Френсис пытался шантажировать кого-то и потому был убит… Сэр Артур, нельзя же забывать о такой возможности.

– Довольно этих выдумок и обвинений, Виктория! – набросился на нее дедушка. В этот миг в гостиную вошел дворецкий, и герцог недовольно поинтересовался: – Что, Уоткинс?

Уоткинс поклонился.

– Милорд, только что прибыл инспектор Эрмитейдж. Проводить его сюда или в другую комнату?

– У вас еще есть вопросы к моей внучке, сэр Артур?

Комиссар покачал головой.

– Пока нет, герцог. Дальнейшими расспросами может заняться инспектор. Он ведет расследование и является очень заслуженным человеком.

– А мой отец считал иначе, – вырвалось у Виктории. На миг в гостиной повисло молчание. Затем дедушка Виктории произнес, обращаясь к Уоткинсу:

– Проводите инспектора в мой кабинет. Моя внучка сейчас придет к нему.

Когда дверь за дворецким закрылась, он мрачно уставился на Викторию. Лицо его было красным от гнева.

– Я не намерен более терпеть твое бесстыдное поведение. Судя по всему, Монтгомери не может справиться с тобой, – возмущенно говорил он. – Если ты наконец не возьмешь себя в руки и не будешь вести себя, как подобает юной леди твоего происхождения, не перестанешь общаться с этими бунтарками, я позабочусь о том, чтобы Монтгомери лишили опекунства и передали его мне.