Ведьма - Дебби Виге Страница 21

— Сядь, — велела Катрина, распахивая дверь.

Беренис, придворная дама владычицы рода Каор, испуганно выдохнула и присела в реверансе.

— Принеси вина! — потребовала Катрина и, едва девушка ушла, продолжила: — Дитя мое, а для моей фрейлины ты тоже станешь просить пощады?

Изабо медленно покачала головой. Выражение ее лица было непреклонным. Совсем недавно кто-то из обитателей замка Каоров обратился к епископу, утверждая, что Катрина принесла в жертву Богине новорожденного младенца. Предательницей оказалась молоденькая прачка, брошенная ради новой утехи высокородного господина. Отец опозоренной девушки потребовал, чтобы благородный кавалер, которому она составляла компанию, заплатил за причиненный ущерб. Епископ скорее склонялся к мнению благородного господина: представительнице низшего класса не обязательно выходить замуж, в ее положении это роскошь, и тем хуже для девушки, которая не сумела использовать свой шанс.

Однако злые слухи причинили определенный вред: разговоры о том, что Каоры приносят в жертву младенцев, донеслись до самой Тулузы. Через некоторое время епископ приехал навестить Катрину, а затем, обремененный сундуками золотых монет, отправился нести службу Господню. Он уверил пугливых горожан, что в богобоязненном христианском роде Каор нет и быть не может ведьм, чародеев и колдунов, но сплетни не утихали. И Деверо, и Каоры почуяли опасность.

— Беренис умрет к утру, — сказала Катрина.

Ягненка на алтаре закололи ритуальным кинжалом, который сработали во времена римлян и с тех пор передавали от матери к дочери.

— Я сама ее убью, — заявила Изабо.

Катрина пробормотала благословение и смягчилась.

— Дитя мое, я знаю, тебе трудно. Ничего, после смерти Жана чары развеются, и ты поймешь, как подло он с тобой поступил.

Изабо вздохнула. Да, муж очаровал ее, но она не могла рассказать матери о том, какую свирепую магию они творили вместе, о невероятной силе, которой они управляли как муж и жена, вызывая к жизни тайны тьмы и тени. Прежде Изабо даже не догадывалась, что такое возможно. Как от этого отказаться? Вдвоем с Жаном они были сильнее и грозного герцога Лорана, и самой Катрины, чье имя уже стало легендой среди чародеев. До того как судьба связала Изабо с Жаном Деверо, девушка могла только надеяться, что окажется достойной своего рода. Теперь она, шестнадцатилетняя, стала сильнейшей ведьмой современности и силой превзошла мать.

Изабо послушно склонила голову.

«Я на все соглашусь, — думала она, — но использую нашу магию, чтобы спасти Жана. Мы сбежим и организуем собственный ковен вдали от семейной вражды, начнем новый род».

Воспрянув духом, она спрятала нож, поцеловала матери руку и пожелала доброй ночи.

Катрина коснулась губами лба Изабо.

— Ты — замечательная дочь, лучшей мне не нужно.

Ее глаза сияли от гордости. Изабо скрыла свои опасения и стыд за легкой улыбкой. В конце концов, любой из Каоров умел пламенно присягать на верность собеседнику и одновременно выпускать ему кишки.

— Мы исполним наш план в Медовую Луну, — объявила Катрина, — я предупрежу остальных.

— Самых преданных, — уточнила Изабо, прикасаясь к спрятанному кинжалу, — а то новости разлетятся по всей Тулузе.

— Ты права. Подкрепим будущий успех нашего плана кровной клятвой. — Катрина торжественно подошла к алтарю.

Изабо сглотнула ком в горле. Те, кто нарушил кровную клятву, обречены блуждать по земле, пока не выполнят обещанное. Если она поклянется убить мужа и не сделает этого, быть ей неупокоенной душой до тех пор, пока Жан не погибнет от ее руки — в этой жизни или следующей.

«Значит, такова моя судьба, — подумала Изабо. — Я готова блуждать вечно, потому что никогда не смогу его убить».

Они вместе наложили руки на окровавленное сердце ягненка.

Катрина закрыла глаза и начала произносить торжественную священную клятву на латыни. Изабо вторила ей.

— Наш уговор скреплен, — сказала Катрина.

— Благодарение Богине, — ответила Изабо, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

Они поцеловались — вернее, просто коснулись друг друга щеками, — и Изабо покинула уют пламени, жертвоприношений, луны и материнского присутствия, чтобы покончить с не в меру любопытной Беренис.

— Жан, — прошептала Холли, выплывая из сна. Или это было видение?

Жеро удивленно посмотрел на нее и прошептал:

— Ma Isabeau? [7]

А затем Жеро с братом исчезли из вида среди посетителей кофейни.

Вернулся Томми, на огромном подносе у него стояли чашки с горячими напитками и три огромные булки с корицей.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Аманда, касаясь лба Холли. — Что случилось? Ты не заболела?

— Это сыновья Майкла, — медленно произнесла Холли. — Майкла Деверо.

— Дикари, — насмешливо подтвердил Томми, — адская парочка.

— Жеро очень даже ничего, — подтвердила Аманда, расстроенная тем, что Жеро не сказал ей и двух слов.

— Мне… нехорошо… — выдавила Холли. — Извини, может, поедем домой?

Николь направилась к выходу в сопровождении второго Деверо. Он был выше ростом, но не такой привлекательный, а напротив, грубоватый и озлобленный.

Аманда фыркнула и со слезами на глазах достала из сумочки телефон.

— Я на тебя не злюсь, Холли, — спохватилась она. — Просто… Николь запретили с ним встречаться. И вообще, она должна была встретиться с нами, но она всегда делает, что хочет, и ни за что не отвечает.

— Жеро тебя, случайно, не сглазил? — спросил Томми, многозначительно шевеля бровями. — Все знают, что Деверо — колдуны. Они приносят в жертву девственниц, так что за Николь можно не переживать.

— Томми, прекрати! — потребовала Аманда, вытирая глаза, и резко заговорила в телефонную трубку: — Папа, заберешь нас? Холл и плохо. — Она захлопнула телефон и обратилась к двоюродной сестре: — Выпей чаю, тебе станет легче.

Холли послушалась, чувствуя дурноту, жар и головокружение.

«Может, он и правда меня сглазил? Сцена вышла престранная».

Девушка поискала Жеро глазами, но он будто сквозь землю провалился.