Игры кавалеров - Ольга Лебедева Страница 21
Игры кавалеров - Ольга Лебедева читать онлайн бесплатно
— Ну, коли так, расскажи ему нашу историю, — усмехнулся Владимир. — Да смотри, чтоб не приврал для форсу, а то знаю я их, сочинителей. И про графа, и про его кавалеров, да и дуэль не позабудь упомянуть — для занимательности сюжета.
— Про графа лучше не надо, — впервые робко подала голос доселе хранившая молчание Татьяна. — Лучше о любви, это ведь всем интересно.
Оленин посмотрел на нее с нежностью, и девушка, почувствовав его взгляд, даже не поднимая глаз, тут же зарделась как маков цвет.
— Думаю, все равно приврет, — заключил Оболенский.
— И слава Богу, — убежденно молвила Ольга. — Еще не хватало, чтобы вся эта история всплыла на страницах модного романчика. Ты что же, Володька, хочешь, чтобы весь свет обсуждал Татьянин роман с этим проходимцем?
Татьяна умоляюще посмотрела на подругу, безмолвно прося, конечно же, более не касаться этой темы уж никогда.
— Ладно, графа вычеркнем, — покладисто согласился Оболенский. После чего тут же провалился одной ногою в сугроб, скрывавший под собою предательскую ямку. — Но дуэль надобно оставить беспременно.
— И имена изменить, и фамилии беспременно, — безапелляционно потребовала Ольга. — Не хватало еще, чтобы…
— А похожие можно? — поскорее перебил свою упрямую и своенравную невесту Оболенский.
— Похожие, думаю, можно, — милостиво согласилась Ольга. — Вот ты, к примеру, можешь быть…
Она задумалась на мгновение.
— Заболенский, вот!
— Типун тебе на язык, егоза, — тут же отругала ее идущая впереди тетка, даром что была туга на ухо. Во всем, что касалось ее дражайшего племянничка, она была отменна — и зрением, и слухом, и сметкой, как мы уже имели случай убедиться. — Еще хворь какую накличешь на нашего Володеньку, с такою-то фамилией! Заболенский — это ж надо такое выдумать…
— Ну, тогда Оленский. Или просто — Ленский, — предложила взамен Ольга.
— Оленский — это лучше, — мягко сказала Татьяна. — А еще лучше — Оленькин. Верно, Владимир?
— Ну… разумеется, — пожал плечами Владимир, за что был удостоен фальшивой и приторной улыбочки Ольги. — Но пусть в романе будет больше про дам.
— А по мне, так лучше — про кавалеров, — потребовала Ланская. — Да вывести на свет божий все ваши мужские хитрости и змеиные уловки. Как вы дам вечно норовите обольстить, как распускаете хвосты перед ними. А на деле… на деле вся ваша любовь и высокие чувства — всего лишь игры. Игры кавалеров, вот! Точно кошки с мышками.
— А вы тоже хороши… — обиженно возразил Оболенский. — Уж коли написать о дамах всю правду, сударыня…
Так, весело пикируясь и перебрасываясь шуточками, они в скором времени вышли из лесу. Ветер тут задувал сильнее, и молодым людям пришлось поднять воротники, а барышням плотнее закутаться в шали. Впрочем, конец их злополучным мытарствам был уже близок.
У обочины дороги их ожидали сани с десятком самых рослых мужиков, вооруженных кто ружьем, кто пистолем, а один, самый здоровенный, сжимал в руках допотопную пищаль, хорошо, если еще только екатерининских времен. Громоздкая и изрядно проржавевшая, она, видимо, хранилась где-то в погребах Марьи Степановны бог знает сколько лет, и ее механизм давно уж пришел в негодность.
— Поедем, пожалуй, — велела тетушка. — После таких треволнений самое лучшее средство — калиновая наливка, самовар да жаркая печь. Там и расскажете доподлинно, что с вами приключилось, и откуда взялся сей мерзавец.
После чего, истово перекрестясь, она уселась в головной возок. Следом за нею в санях разместились и молодые люди, причем на сей раз ехать решили попарно: Оболенский с Ольгою, а оленин рядом с Татьяной. На последних санях уселся давешний мужик со своей горе-пищалью. Он с воинственным видом оглядывал округу и любовно поглаживал своего ржавого ветерана огнестрельных дел.
Молодые люди, единожды глянув на сего Анику-воина, разом прыснули со смеху.
— Ну, чистый Иван Грозный, — констатировал Оболенский.
— Бери выше, — возразил Оленин. — Сей муж никак не ниже Александра Македонского.
— Да какой там Македонсков! — откликнулась с головного возка туговатая на уши Марья Степановна. — Никакой и не Лександра он вовсе. Митрий это, Ушаков, мой кузнец. Здоровущий черт, подковы в руках гнет, между прочим, — с гордостью прибавила она.
— Что ж он: кузнец — а оружие заржавлено? — еле удерживаясь от смеха, с притворной строгостию молвил Владимир.
— И то верно, — позевывая от недосыпу, откликнулась тетка. — Надо будет велеть ему подремонтировать. А то не ровен час — вон какие нынче у нас страсти кипят! Батюшки святые угодники…
Так под ленивый разговор и шуточки молодые люди понемногу задремали. А сани бежали по заснеженной дороге все быстрее, конские гривы развевались на ветру, и лишь метель упорно норовила догнать уставших героев будущих сентиментальных романов. Ей удалось это, лишь когда впереди показалось Тюленево.
— Помню, я сразу усомнился во всей этой истории с чудесным спасением нашей Таник, когда впервые услышал от нее — при нашей столь неожиданной встрече в замке! — имя этого Орлова — так витиевато начал Владимир свой рассказ. — Я ведь, признаюсь, его и прежде слыхал, да все никак не мог вспомнить — в какой же именно связи?
К тому времени все уже воротились в Тюленево и успели воздать должное и ароматному жасминовому чаю — гордости старой помещицы, и пирогам да яблочным расстегаям, которые в имении пекли круглый год, благо яблочные запасы в кухонной кладовке сроду не иссякали. Лишь мужицкое войско задержалось, потому что не всем хватило саней. Навстречу им были высланы из имения телеги, а каждому из воинов обещаны были чарка водки и пятак серебром — за усердие. А молодых людей Марья Степановна усадила отдыхать да потчевать.
Отчество у Чижовой было как есть не дворянское, и тому досужие сплетники уже давно придумали простое объяснение, нередкое в ту пору в России. Будто бы происхождение ее было совершенно низкое: приглянулась красавица-селянка старому барину, дал он ей вольную, да и обженились они. А спустя три года старый барин помер. Но к тому времени бывшая крестьянка, а ныне новоиспеченная барыня крепко держала в руках все хозяйство покойного супруга и славилась на всю округу рачительностью и разумностью в делах. А под старость и дворянство выправили — тут уж петербургский дядя расстарался, подсунул в нужное время нужному вельможе должным образом составленные бумаги.
Так ли это было или лгали злые языки, Владимира это никогда особенно не интересовало. Он нежно любил свою тетушку, ласково звал «сестренкой» по-немецки, а та в племяннике просто души не чаяла.
Теперь молодые люди наслаждались покоем и теткиным хлебосольством, а сама Марья Степановна с умилением слушала племянничка, мало что понимая в нынешних светских хитростях.
— В бытность мою в университете приехал в Геттинген австрийский высокий чин, при их эрц-герцоге чиновник по особым поручениям. И на одном из приемов, в тесной компании поведал прелюбопытнейшую историю. Чиновник тот был чрезвычайно сведущ в финансовой части и потому ведал особо приватными делами, касаемыми благополучия всей Австрии. От него я впервые и услышал о сём кавалере Гименея.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии