По высшему классу - Джудит Крэнц Страница 21

— Конечно, помню.

— Я еще спросила, почему ты не разведешься, и ты ответила, что абсолютно без ума от него, а точнее, что «просто не можешь жить без этого паршивца».

— Тогда ты сказала мне, что это депрессия, которая обычно наступает после медового месяца, и что скоро все пройдет. Может быть, мне не всегда следует обращаться за советом именно к тебе?

— Возможно, но тогда к кому?

Билли, вопросительно взглянув на подругу, улыбнулась. Милая, хрупкая Джессика Торп была ее неизменным советчиком уже многие годы. Джессика Торп, происходившая из одной из старейших семей Род-Айленда; женщина с волосами, отливающими медью, как на картинах прерафаэлитов, с глазами цвета лаванды, с умом, отточенным в колледже Вассара, и неотразимой мягкостью в каждой миниатюрной черточке очаровательного личика. Она стала лучшей подругой Билли через пять минут после их знакомства, восполнила недостаток ее знаний по части мужчин и секса и избавила от многих любовных неприятностей в тот период жизни, когда Билли еще не встретила Эллиса Айкхорна.

— Больше не к кому. Только ко мне, — тут же ответила Джессика на свой вопрос. — Тогда скажи мне, если в тебе не было злости, зачем же ты приехала? Мы могли бы поговорить и по телефону.

— Нет. Я должна была увидеть тебя, должна проверить свое чувство реальности. Действительно ли я такая, какой он меня представил? Я знаю: ты единственная, кто честен со мной до конца, ты и, может, еще Спайдер Эллиот, но его я спросить не могу. Конечно, деньги ограждают меня от проблем, с которыми приходится иметь дело всем остальным, но… неужели Вито прав? Неужели я такая самоуверенная и эгоцентричная?

— Твои деньги не лишают тебя ничего человеческого, Билли. Перестань думать так. Деньги лишь избавляют от повседневных материальных забот, от которых не застрахованы другие, деньги дают тебе возможность думать о главном.

— Ах, Джесси…

— Нет. Я говорю это просто для утешения. Я знала тебя, когда ты была бедна, как церковная мышь, и в главном твой характер не изменился, разве что с тех пор ты немного повзрослела. Да, теперь у тебя свой самолет, и сто двадцать пять садовников, и огромный шикарный гардероб, и самый роскошный магазин. Да, ты стала требовательной, стремишься, чтобы все было по высшему классу, ты поглощена идеями, но ты и была такой же, когда мы познакомились, просто тогда ты не имела возможности действовать так, как считала нужным. Ты все та же Билли Уинтроп, щедрая, великодушная, твои желания вполне достойны, и ты никогда не была самоуверенной и самодовольной. Ты была прекрасной женой Эллису и делала все, чтобы быть прекрасной женой и Вито. Конечно, временами ты эгоистична, но в таком случае скажи мне: кто, черт возьми, не считает себя центром мира, по крайней мере своего собственного? Я сама такая и горжусь этим. При наличии пятерых детей мой здоровый эгоизм — это единственное, что не дает мне свихнуться. Неужели ты думаешь, что для всех остальных есть что-то важнее их самих? — И Джессика откинула со лба длинный завиток. — Когда женщина беременеет первый раз в жизни только в тридцать пять, — продолжала она, — вполне естественно, что она только и думает о своих ощущениях. А вот злость Вито — это неестественно. Это-то меня больше всего и беспокоит. Все, что он сказал, продиктовано злостью, и я не понимаю, какое право он имеет на тебя злиться. А может… может, он чего-то боится и прикрывает это злостью?

— Сейчас для него не существует ничего, кроме новой картины… Почему он должен чего-то бояться?

— Восемнадцать лет он снимал фильмы, не требующие больших затрат, правильно? Когда вы с ним познакомились, у него уже были и успехи, и неудачи, ну а по большому счету, никакой стабильности. Помнишь, как ты сказала мне, что чуть ли не в самом начале он весело заявил, что на трех последних фильмах он понес убытки? «Зеркала» неожиданно оказались удачей, эта малобюджетная прелестная картина принесла ему «Оскара». Представляешь, внезапно, буквально за одни сутки, на Вито обрушился ошеломляющий успех. Может быть, дело в этом? Он боится, что все вдруг изменится, боится принять вызов?

— Значит, страх вызвал злость, а она породила низость… по отношению ко мне? Мелочную, подлую низость? Может ли успех быть этому причиной? Разве это логично?

— Не знаю. Я совсем не знаю Вито. У Дэвида наверняка была бы другая реакция, я ведь просто задаю вопросы, пытаюсь рассуждать.

— Нет. — Билли решительно покачала головой. — Вито всегда был бесстрашным. Первое, что я в нем заметила, это бесстрашие. Он человек, который никогда не боялся никаких «если», он всегда действовал. Именно так он работает над «Стопроцентным американцем» — только вперед, без оглядки, он чувствует, что его час наконец настал. Нет, это не страх, жаль, что все не так просто. Тогда я смогла бы понять его.

— Возможно, мы никогда не узнаем, что с ним происходит, человек — не животное, которое общается лишь с ему подобными, — уклончиво ответила Джессика. Она была слишком сердита на Вито и боялась, что если продолжит рассуждения на его счет, то может не удержаться и сказать такое, чего Билли ей никогда не простит. — Расскажи мне подробнее о Джиджи.

— Я вижу, что она очень печалится о матери, хотя старается занять себя разными делами, так что кто-то другой может этого и не заметить, — медленно начала Билли. — Еще очень не скоро она оправится от этой потери… бывает, что это не проходит всю жизнь. Я не помню своей матери, но испытываю огромное уважение к матери Джиджи… Она приучила девочку полагаться только на себя, не рассчитывать на других, воспитала прямой, открытой, научила интересоваться происходящим вокруг, быть самой собой со всеми. С первого же дня Джиджи вписалась в новую школу. Она уже стала всеобщей любимицей, и, слава богу, мальчики пока ее не интересуют. Так что беспокоиться пока рано.

— Только не спрашивай у меня совета относительно подростков, — перебила ее Джессика. — Каждый из моих собственных детей представляет уникальный, неповторимый набор проблем, и это ужасно. Они непременно должны познакомиться с Джиджи, возможно, это приведет их в чувство.

— Постой, Джесси! Ведь Дэвид-младший будет как раз подходящего для Джиджи возраста, нет, не сейчас, а к тому времени, когда она начнет обращать внимание на мальчиков? Они могли бы пожениться, иметь кучу детей, а мы бы стали счастливыми бабушками!

— Если только она согласится избавить меня от Дэвида, считай, что дело решенное, — засмеялась Джессика, радуясь, что Билли хоть ненадолго отвлеклась от своих проблем с Вито. Она встала и пошла приготовить еще чаю, вспоминая, насколько была обеспокоена решением подруги выйти замуж за человека, которого та знала всего неделю. Недаром говорят: знать бы, где соломки подстелить!

Летом прошлого года, во время работы Вито над «Зеркалами», когда Билли, чувствуя себя чужаком на съемочной площадке, была так несчастна, Джессика глубокомысленно внушала ей, что компромиссы в семейной жизни неизбежны, даже приводила цитаты из Эдмунда Берга. Но теперь, в бешенстве думала Джессика, она не станет советовать Билли пойти на компромисс с человеком, который, по словам самой Джиджи, за всю ее недолгую жизнь почти не уделял ей времени. Если ему было наплевать на своего первого ребенка, почему вдруг он станет хорошим отцом ребенку Билли? Да он просто грубый подонок, если оскорбил ее в такой сложный период ее жизни. Почему Билли, в отличие от нее, так спокойна? Или она подсознательно сдерживает гнев, чего не сделала бы в другое время, потому что беременна от этого сукина сына и не хочет признаться, что дела неважные?