Дестини - Салли Боумен Страница 21

Элен сморщила нос.

– Пахнет непонятно…

– Это самые дорогие духи в мире! – Ее мать смотрела на бутылочку. – Ты помнишь? Я же тебе рассказывала. Они называются «Радость» и пахнут весной. – Внезапно ее лицо омрачилось. – Этот флакон я берегла семь лет. И теперь ничего не осталось.

Элен подумала, что раз так, она выбросит бутылочку, но мама ее не выбросила, а воткнула стеклянную пробку на место, положила бутылочку в углубление и убрала коробочку в ящик. Потом вздохнула.

– Никогда не оставляй духи стоять на свету, Элен. Они улетучиваются. Запомни. А теперь… – Она посмотрела на часики и ахнула. – Мне пора. Я задержалась. Ты будешь умницей, правда? Оставайся возле прицепа, как всегда. И помни про наклейки на часах. Когда стрелки подойдут к наклейкам, мамочка будет дома.

Она поцеловала Элен, обняла ее очень крепко и ушла. Элен смотрела ей вслед. Мама спустилась со ступенек и пошла через двор, а когда вышла за штакетник, то побежала.

Элен пошла на кухню, встала перед холодильником и посмотрела на часы. Она нахмурилась. Наклейки передвинулись. Одна была у двенадцати, как всегда. Вторая была у шести.

Она растерянно смотрела на часы. Что это означает? Мама вернется раньше или позже? Она попробовала догадаться, но в трейлере было жарко и душно, а потому она отвернулась от часов и вышла наружу. Осмотрела английский сад. Он выглядел гадко-прегадко. Все цветы завяли на солнце, а камушки были не там, где следовало. Она ткнула в них носком туфли. Камушки, а не галька! Может, если набрать воды из колонки и полить цветы, они оживут? С некоторым сомнением она взяла бутылку, налила ее дополна и, увлекшись своей задачей, опустилась на колени и начала осторожно лить воду. Это оказалось трудно. Вода разбегалась по пыли и не всасывалась там, где нужно. Мох сдвинулся, засохшие одуванчики попадали.

– Чего ты их поливаешь? Они же засохли. Элен медленно подняла голову. Это был один из Тэннеров. Билли Тэннер, наверное. Она прищурилась от солнца. Да, Билли Тэннер. Он опирался на штакетник и смотрел на нее. Она молча поглядела на него. Он был совсем коричневый, а подстрижен некрасиво, как все Тэннеры, – ежиком, говорила мама. Так коротко, что сквозь каштановую щетину поблескивала кожа. И какой он был некрасивый! Без рубашки, без ботинок… Хотя Тэннеры в ботинках ходили только в школу. И в синих джинсах, обрезанных над коленками – таких старых, что они стали почти белыми.

Она уставилась на него, но не ответила. Может, если она будет молчать, он уйдет. И она вылила на пыль еще воды.

Билли Тэннер быстро покосился на трейлер, потом открыл калитку и вошел во двор. Он остановился шагах в трех от нее и принялся загребать ногами пыль. Ноги у него были грязные, в рыжей пыли чуть не до колен.

– Они же завяли. Поливай – не поливай, толку не будет. Раз они завяли. – Он помолчал. – Хочешь, я принесу тебе хороших? Я знаю, где их много. Покрасивше этих. Большие такие. Ниже по ручью.

Элен откинулась на корточках и опасливо посмотрела на него. Предложил он ей помощь небрежно, но по-дружески. Другие Тэннеры стали бы смеяться или бы расшвыряли камешки ногами. Но Билли был лучше остальных Тэннеров, вспомнилось ей. Однажды, когда за ней еще присматривала Миссисипи Мэри, она упала перед другими прицепами, а Билли ее поднял и промыл ссадину под коленкой. Она решилась.

– Это английский сад, – объяснила она.

Билли ухмыльнулся и присел на корточки рядом с ней.

– Английский сад? А ты что, видела английские сады?

– Нет. Но мама видела. Она мне про них все рассказывала. Они очень зеленые, и в них много-много цветов. Ну, как сад Калвертов, только лучше.

– Ага… – Он наклонился и ловко переложил камешки. – Надо вот так – чтобы получилась плотина, поняла? Тогда вода не скатится. Хочешь еще попробовать?

Элен попробовала. Она осторожно вылила воду, и вода растеклась перед камешками в лужицу, как ей и хотелось. Мало-помалу, вода ушла, и она улыбнулась.

– Благодарю тебя.

– Да ладно! – Он пожал плечами, а сам, заметила Элен, косился на нее – на волосы, на праздничное платье, на голые ноги и сандалии. Сначала от его взгляда ей было не по себе, но он ее не тронул, даже не попытался, и немного погодя ей стало приятно.

– А у тебя волосы красивые, знаешь? – неожиданно сказал он, и Элен с удивлением увидела, что он покраснел. Лицо у него стало свекольно-красным, и он перестал улыбаться. – Я один раз видел девочку вроде тебя. В книжке с картинками. В школе.

Элен ответила ему неуверенным взглядом, не зная, похвалил он ее или наоборот. Но, прежде чем она успела что-нибудь сказать. Билли сморщил нос и засмеялся.

– А вот пахнешь ты чудно. Чем это от тебя воняет?

– Много ты понимаешь! Это духи. Французские духи. Меня мама надушила. Это самые дорогие духи в мире, вот что, Билли Тэннер!

– Правда?

– Правда. И они называются «Радость». – Она с достоинством посмотрела на него, потом повернула руку запястьем к нему. – Понюхай по-настоящему. Вот тут, видишь? Они очень хорошие.

Билли поколебался, потом неуклюже пригнулся к ее запястью и понюхал.

– Ты говоришь, это духи? Которые хорошо пахнут? – Глаза у него округлились от недоумения. – Разит, как от матерого кота.

– И вовсе нет! – Элен сердито отдернула руку.

– Верь – не верь, твое дело. – Он пожал плечами и выпрямился. Отошел на несколько шагов, посмотрел на небо, потом вниз на пыль, потом опять на Элен.

– Твоя мамка ушла? Хочешь искупаться? – Он помялся. – Я знаю одно клевое местечко. За хлопковым полем. Там ни ребят, ни черномазых. Хорошее место. – Он помолчал. – Моих братьев и сестер я туда ни разу не водил.

– Мне нельзя. Я должна ждать тут. Пока мамочка не вернется. Когда стрелки на часах дойдут до красных наклеек. Вон там, в кухне, видишь? – Элен важно помолчала. – Она пошла в гости к знакомой.

Билли направился к трейлеру и заглянул в окошко.

Потом засмеялся:

– Шесть! Она только в шесть придет. Через целых три часа с хвостиком. И что ты тут будешь делать три часа? Или ты чокнутая? Пошли купаться. Твоя мамка ничего и знать не будет.

Элен уставилась на него. Ей хотелось пойти. Вдруг очень-очень захотелось. Так гадко сидеть тут и ждать. Гадко-прегадко, и жарко, и одиноко. Она закусила губу.

– Я… я не умею плавать, – выговорила она наконец.

– Я тебя научу. Подумаешь! – Он засвистел, потом перестал и спросил: – А сколько тебе лет-то?

– Семь. Почти семь.

Он, казалось, удивился, потому что снова оглядел ее – медленно, сверху вниз, как в первый раз.

– Я думал, ты постарше. Вид у тебя старше. – Он помолчал. – А ты совсем малявка!

– Вовсе нет! – Элен негодующе выпрямилась во весь рост. – Я умею читать, и писать, и…