Обман, или Охота на мачо - Сара Мейсон Страница 21

— Пытаюсь забраться в машину, — заносчиво отвечаю я, все еще борясь с Тристаном.

— Правда? — с оттенком недоверия говорит он.

Я стискиваю зубы и выдавливаю из себя:

— Детектив Сэбин. Если бы вы… — Говоря это, я прикладываю нечеловеческие усилия, чтобы освободить свою несчастную конечность, и вдруг — бац! — мое колено ударяет мне прямо между глаз.

— Господи! — восклицает он, присаживаясь на корточки рядом со мной. — Вы в порядке?

Его рот кривится в легкой улыбке.

Тру ушибленное место, удивляясь, как я умудрилась ударить саму себя по лбу.

— Да, все нормально, — со злостью бормочу я.

— Вы, э… ударили себя по лицу. Своим собственным коленом. — Он делает ударение на слове «коленом» и продолжает кривить рот.

— Я в курсе. Не так-то просто залезть в эту машину, детектив. Почему бы вам самому не попробовать?

Он обходит машину и с легкостью олимпийского гимнаста запрыгивает внутрь.

— Новичкам везет, — огрызаюсь я. Спокойнее, Холли, спокойнее. Без нервов.

Молча пристегиваем ремни. Мне хочется снова потереть ушибленное место, но я передумываю, чтобы не привлекать внимания.

— Теперь понятно, почему вы частый гость в больнице, — весело отмечает он.

Я не удостаиваю его ответом.

— Как ваша голова? — спрашивает он, не слишком стараясь скрыть свой смех.

— Нормально, спасибо, — раздраженно отвечаю я. Надеюсь, удар был не настолько сильный, чтобы оставить синяк, который долго бы напоминал нам с Джеймсом Сэбином об этом инциденте. Я твердо и решительно хватаюсь за руль, думая о том, чтобы Тристан не подвел меня, включаю первую передачу, и мы со свистом отъезжаем. Впервые с того момента, как мы сели в машину, я оглядываю салон, чтобы оценить, в каком он состоянии.

— Черт возьми! — говорю я, глядя на ботинки детектива, практически скрытые в груде мусора. Банки из-под диетической колы, пустые пакеты от чипсов и фантики от конфет — кажется, они валяются всюду.

— Простите, я не успела выбросить все это, — я нагибаюсь в попытке разгрести мусор.

— Ничего страшного. Осторожно!

Я резко перевожу взгляд и вижу, что мы чуть не врезались в бордюр. Выруливаю.

— Все нормально. Честно, — напряженно, с раздражением говорит он. — Вы, главное, держите руль.

В следующую минуту я внимательно слежу за дорогой. И стараюсь глубоко дышать. Всегда знала, что многие часы, проведенные на диване за просмотром программы «Богиня», не пропадут зря. Вдох… выдох, вдох… выдох, вдох… выдох. Видите? Все просто. Наконец, я вполне прихожу в себя, чтобы спросить:

— Куда мы едем?

Он указывает мне направление, и мы мчимся к Клифтонскому мосту.

Пока я веду машину по трассе с односторонним движением, Джеймс Сэбин осматривает машину:

— И часто ломается этот драндулет?

Я начинаю заводиться. Мы похожи на двух враждующих рыцарей, и он только что проделал большую брешь в моих латах. С радостью принимаю его вызов:

— Тристан не драндулет!

— Тристан? — с оттенком насмешки повторяет он и приподнимает бровь.

Черт. Я никогда не говорю чужакам, что у моей машины есть имя — это совсем не модно.

— Его так называли, когда я покупала его, — взрываюсь я.

— Вы эту машину купили?

— Вообще-то, это очень ценный раритетный вещь!

Ну ладно, это не совсем правда. Вещь не слишком ценная.

— Ценные авто обычно не ломаются, мисс Колшеннон, — говорит он, доставая из бардачка карточку члена Королевского автомобильного клуба, которую я всегда держу под рукой. Он машет передо мной этой карточкой как доказательством своей правоты. Черт бы побрал его детективные навыки.

Я быстро меняю тему разговора:

— А почему вас вызвали на это дело? Вряд ли детективы занимаются простыми ограблениями.

— Офицеру в униформе не справиться в одиночку. Поэтому он вызвал меня.

Он вынимает из кармана пиджака блокнот и начинает изучать свои записи. После нескольких минут молчания я, желая выудить у него хоть что-то из личной жизни, спрашиваю:

— Как ваша будущая жена относится к вашей работе?

— Это никого не касается, — говорит он, даже не взглянув на меня.

— А ваша семья? Домашние беспокоятся за вас?

— Не важно. Здесь нужно повернуть.

Он делает знак рукой, и мы подъезжаем к нужному дому. Я тяну за ручник.

— Вы и дальше планируете служить в полиции?

Он поворачивает голову ко мне.

— Ну… — поколебавшись, произносит он. Я ныряю в сумку за блокнотом. — Шеф на днях сообщил мне кое-что интересное.

Я готова писать. Ура!

— Не хотите, чтобы я сам все для вас записал? — вежливо предлагает он.

Он берет у меня блокнот, что-то пишет и выходит из машины, бросив блокнот на сиденье. Запись гласит: «Небывалое происшествие! Убит криминальный корреспондент».

Я вздыхаю. Все еще хуже, чем я думала.

Спустя несколько минут мы прибываем по указанному адресу. Перед нами впечатляющий дом эпохи короля Георга. Неудивительно, что его ограбили. Будь я грабителем, первым делом отправилась бы сюда. Дорожка, ведущая к дому, аккуратно посыпана гравием, газон тщательно ухожен. Ни одной травинки не растет там, где не положено. Ступеньки ведут к красивой темно-синей двери, и на каждой стоит по маленькому деревцу. Джеймс Сэбин нажимает на звонок. Ждем несколько мгновений, после чего дверь открывает лакей. Мы с детективом Сэбином чуть не подпрыгиваем от удивления. Я понятия не имела, что кто-то до сих пор держит дома лакеев.

— Да-а?

Джеймс Сэбин быстро показывает удостоверение:

— Я детектив Сэбин, а это Холли Колшеннон. Она здесь только для того, чтобы наблюдать.

Ясно. Все по новой.

Вслед за лакеем мы проходим в дом. Джеймс Сэбин идет впереди, и я вижу, что к его заднице прилипло что-то цветное. Я подхожу ближе, и мои подозрения подтверждаются. Да, это обертка от клубничной жвачки, и я, кажется, догадываюсь, откуда она там взялась. Я содрогаюсь. Оставить все как есть, пусть и другие увидят? Или сказать ему как бы невзначай? «Кстати, детектив, мне кажется, к вам сзади прилипла обертка от жвачки». А может быть, снять эту обертку самой? Я выбираю легкий путь — оставить все как есть. Мы проходим в большую, обитую ситцем гостиную, где есть все, включая рояль. Высокие окна, столь характерные для Бристоля эпохи регентства, занавешены широкими шторами. В комнате уже сидит офицер в униформе. В одной руке он держит блокнот, в другой — чашку с блюдцем. Когда мы входим в комнату, он встает. Встает и другой мужчина — сидящий напротив.