Темные огни. В 2 книгах. Книга 1. Джинни - Розмари Роджерс Страница 21

Продолжая бормотать ругательства, он разрезал веревки. Как только восстановилось кровообращение, Джинни издала протяжный стон.

— На-ка, глотни малость, ради Бога, может, это прибавит тебе сил. — Он прижал горлышко винной бутылки к губам Джинни, и она стала послушно отхлебывать глоток за глотком. Вино было дрянное, но крепкое. Выпитое на голодный желудок, оно ударило ей в голову.

Карл уложил ее на спину и теперь почувствовал, что в ее теле и конечностях, все еще вялых от слабости, уже появились признаки жизни.

— Так какая же муха тебя укусила? Готов поклясться, что за деньги ты не лежала, как подстилка, а была поживее. — Он дернул ее за волосы. — Ты что, не догадываешься, почему оказалась здесь? Ведь я не прошу ничего такого, чего бы ты не предлагала раньше за деньги, а иногда и бесплатно. Неужели ты так же лежала с этим ублюдком Морганом? Послушай, — тут он приблизил к ней лицо, — если ты не покажешь, что рада меня видеть, я снова тебя свяжу — только на этот раз куда крепче. И оставлю здесь на денек-другой!

Дрожа с головы до ног, Джинни попыталась заговорить, но вместо звонкого чистого голоса из ее уст вырывался лишь хриплый шепот:

— Нет, нет — я не…

— Что «не», тварь! Говори как следует! Так, мол, и так, Карл, я тебя хочу, я хочу, чтобы ты…

— Не… оставляй меня… — Она дышала поверхностно и очень часто, а глаза ее были закрыты. Карл засмеялся и навалился на нее всей тяжестью своего тела. Его жадные руки нагло ощупывали ее — он не мог насытиться. На этот раз он исследовал самые тайные места ее тела, на что не был способен вчера из-за спешки и волнения.

— Ну, говори же! Я хочу, чтобы ты выразила свои чувства ко мне словами. И не притворяйся, будто не понимаешь что к чему. Шлюха! — Он дышал ей в лицо винными парами. Его дыхание участилось — он не желал и не мог сдержать своего вожделения.

До его прихода Джинни была в состоянии шока, когда и мозг, и тело не подчинялись ей.

Но сейчас, когда жизнь стала возвращаться к ней, кровь свободно заструилась по жилам, а вино, обжегшее желудок, несомненно, взбадривало, Джинни вновь осознала весь ужас случившегося. Она предвидела беды и унижения, которым хотел подвергнуть ее Карл. Извиваясь под навалившимся на нее насильником, она увидела, как налилось кровью лицо Карла. Он снова причинял ей боль, совершал над ней насилие. Казалось, вернулся Том Бил, чтобы отомстить…

Почувствовав, что она учащенно дышит и бьется под ним, Карл решил было, что наконец-то она уступила ему. Вот так-то, шлюшонка! Значит, ей вдруг понравилось то, что он проделывал с нею! От этой мысли он окончательно потерял голову. Тяжело дыша, он начал расстегивать петли и крючки на своей одежде, полагая, что пришел момент овладеть Джинни. Она выгнулась под ним, что-то бормоча по-испански — хрипло и неразборчиво. Карл услышал звук разбившегося стекла, закричал от резкой, пронизывающей боли и погрузился во тьму…

Джинни, собрав последние силы, ударила его по голове пустой винной бутылкой. Она еще не совсем пришла в себя и считала, что на нее навалился Том Бил. Но разве она не убила его ударом ножа в горло? Так кто же этот человек?

С невероятным усилием ей удалось высвободиться из-под тяжелого тела Карла, и она увидела, что голова его залита кровью. Сколько же крови он потерял за несколько минут? Даже на ней была его кровь, она порезала стеклом пальцы, но боли не чувствовала. Ей вообще казалось, что она ничего не чувствует. Ее разум был так же безучастен, как и тело.

Джинни запомнила бесконечные ступеньки, по которым она поднималась вверх, а затем — тепло солнечных лучей. За этим последовал провал, а потом она очнулась в постели; кто-то склонился над ней и что-то говорил тихим, убедительным голосом.

— Пора, малышка. Уже можно просыпаться. Вы очень долго спали. Да-да. Теперь просыпайтесь, вы в безопасности. — Веки Джинни, словно налитые свинцом, с трудом приподнялись. Тот же самый голос мягко произнес: — Надеюсь, она наконец приходит в себя. Ведь она была в коме.

— Она сможет сейчас разговаривать? — это сказал уже другой голос — мужественный, низкий, со странным акцентом.

— Не знаю. Это зависит от того, насколько тяжелы воспоминания. Постарайтесь набраться терпения, Иван.

«Иван?»

Джинни с огромным усилием приоткрыла глаза, чтобы увидеть говорящих. Она чувствовала себя очень слабой и беспомощной. Что же с ней произошло? И почему именно князь Иван Сарканов склонился над ней сейчас?

— Вирджиния! — Он увидел, что она открыла глаза, и наклонился еще ниже, взяв ее руки в свои. В его голосе слышалась настойчивость: — Скажите мне, что произошло? Вы просто обязаны мне сказать. Ведь вы помните, правда?

— Иван! — этот строгий предостерегающий голос, без всякого сомнения, принадлежал графу Черникову. Глаза Джинни, теперь уже широко открытые, переместились на лицо графа, озабоченное и усталое.

— Что? — хрипло пробормотала она. А затем, помимо ее воли, на Джинни нахлынули воспоминания, от которых она содрогнулась. При этом она поняла, что лежит забинтованная.

— Джинни, — негромко сказал граф Черников. — Ни к чему себя не принуждайте — если не хотите говорить, с этим можно и подождать. Вы подверглись большой опасности. По характеру ваших травм и ушибов можно предположить, что вы прошли через тяжелые испытания.

— Вирджиния, вы должны мне сказать! — «С чего это князь Сарканов называет ее на французский манер?» — подумала Джинни. Вдруг она поняла, что князь все еще держит ее руки. От света солнечных лучей его глаза казались совсем прозрачными. — Кто это был? — снова спросил он. — Что же все-таки произошло? Мы тут чуть с ума не сошли от волнения. А потом один мальчик, который вертелся возле кантины, осведомился, к нашему удивлению, не ваш ли я друг?

Джинни постаралась присесть в постели, но тут же откинулась на подушки:

— Надеюсь, вы не причинили ему зла? Бернардо старался мне помочь.

— Позволь мне поговорить с ней, Иван.

Граф Черников нагнулся над ней и коснулся ее лба сухой, легкой рукой:

— Хорошо. У вас нет лихорадки. Но когда мы нашли вас, мое дорогое дитя, вы были в таком состоянии, что я опасался за ваш рассудок.

Постепенно Джинни кое-что уяснила. По-видимому, она дошла, повинуясь только инстинкту, до домика, где жил падре, служивший в соборе Святой Девы Гваделупской. Добрая хозяйка впустила ее. Джинни была завернута в одеяло и бормотала что-то непонятное на двух языках — испанском и английском. Не зная, как быть, хозяйка позвала священника, а тот отправил секретное послание в штаб генерала Диаса, полагая, что кто-то из его солдат напал на женщину-иностранку, оказавшуюся в плену.

— Вот так мы в конце концов вас и обнаружили, — сказал граф Черников. — Вы были в шоке, не понимали, где находитесь и кто мы с князем такие. Однако вы непрерывно говорили о каком-то мужчине, который изнасиловал вас, и о том, что вы убили его.