Пробуждение любви - Ферн Майклз Страница 21

Первым делом миссис Торн ознакомила Эдну с содержимым корзины для белья и показала, как нужно гладить рубашки. Экономка упражнялась с утюгом четыре часа, затем куда-то исчезла. Приходили еще женщины, желавшие занять сие вакантное место. Вторая, третья, четвертая, но все моментально испарялись, как только подсчитывали количество рубашек в корзине.

Когда ушла последняя экономка, продержавшаяся рекордно много – целых два дня, Ян пришел домой, сияя, как начищенный медный пятак. Он принес три бархатные коробочки; сам приготовил обед и торжественно преподнес Эмили драгоценности, довольно улыбаясь при этом.

– Они прекрасны, Ян, – осторожно заметила жена. – Не опасно ли хранить их дома?

– Они застрахованы. Тебе нравится? По-моему, я подарил тебе все, что ты записала в тот вечер на салфетке. В первом кольце бриллиантов помещено два карата, во втором – тоже, но камни поменьше. Два браслета оцениваются в двадцать тысяч, если, конечно, ювелир не обманул. В серьгах – по два карата… У тебя пять ниток жемчуга разной длины… Ну, как, тебе по вкусу мой подарок?

– О! Я в восторге! – повторила Эмили.

– Кроме того, я положил на твое имя тридцать тысяч долларов на три отпуска. Думаю, за десять тысяч баксов ты сможешь неплохо отдохнуть. Агент из бюро путешествий заверил меня, что такой суммы больше чем достаточно. Сейчас я собираюсь приобрести дом на побережье и катер. Мной ничего не упущено?

– Нет, нет… не думаю. – Эмили поджала губы.

– Ты пытаешься обмануть меня, – игриво заметил муж. – В гостиной тебя ждут твои меха. Их нужно хранить" в марле или специальном полиэтиленовом мешке. Кстати, у Оскара Лоури есть помещение для подобных сокровищ. Можешь поместить шубы туда, но если у тебя на примете имеется кто-то другой, я не возражаю… Да, совсем недавно доктор Менденарис сказала, что ее муж – порядочный скряга, а она потакала всем его дурным наклонностям.

– Я подумаю над этим.

– Разве ты не хочешь сказать «спасибо»? Я знаю тебя, Эмили, знаю, ты не верила, что твой муж выполнит свое обещание. Тебе нужно просто доверять мне, потому что я всегда держу слово. Ну, а теперь твое мнение по поводу экономки.

– Вся проблема в этих белых рубашках… Ян, никто не хочет их гладить, даже я.

– Ты что, собираешься сделать заявление? И это после всех моих даров? Ты не хочешь заниматься ими?

– Да, я не собираюсь это делать в обозримом будущем. Если ты желаешь забрать назад все эти вещи, действуй. Обед был… вкусный. Мне надо заниматься, извини. – Женщина спустилась в свою комнату, потому что только тут, в полуподвальном помещении, она чувствовала себя в полной безопасности, свободной от работ и волнений. Эмили оставила драгоценности на столе, а на меха даже не взглянула, чтобы не задерживаться и возложить на Яна мытье посуды. К чему менять устоявшееся правило: ты готовишь – следовательно, сам убираешь.

Линденари бы непременно поаплодировал ей… а может, и нет. В свое время муж советовал ей отстаивать свои права, не быть половой тряпкой, о которую все вытирают ноги. Именно тогда она прекратила визиты к психоаналитику. В самом начале Эмили решила, что посетит только двенадцать консультаций, а если не увидит света в конце туннеля в течение трех месяцев, то ей потребуется более чем сорокапятиминутная беседа раз в неделю. Каким отвратительно-отталкивающим стало лицо психоаналитика, когда его известили о прекращении сеансов!

Тогда миссис Торн сказала:

– Мне необходимо самой справиться с этой напастью. Я все еще люблю Яна. Скорее всего, вообще не смогу разлюбить. Если в этом заключается моя слабость, то мне придется преодолеть ее. Я попытаюсь спасти наш брак, нашу семью.

На самом деле она ничего не предприняла, а возвратилась домой, укрылась в своей комнате и предалась воспоминаниям о днях своей юности и первых днях после знакомства с Яном Торном.

А теперь вот этот странный обед и подарки. Что бы это значило? Все сделанное мужем вызывало у Эмили подозрение. Он давал ей обещанное и еще больше обещал, подавал какую-то надежду на будущее. Миссис Торн даже не попыталась изобразить возбуждения, когда в домашнем гараже появились новенькие автомобили. Меха, наверное, тоже останутся в коробках, если супруг сам их не развесит в шкафу по всем правилам. Психоаналитик учил ее заставлять себя быть справедливой, открыто смотреть на вещи и стать честной по отношению к себе. Она неоднократно пыталась сделать это, но ничего не получалось. Ян не относится к числу щедрых и добрых людей. Эмили чувствовала, что муж платит долги. Как только он сделает все, то сразу же уйдет от нее.

Запах мужского лосьона для бритья ударил в нос, и только затем миссис Торн увидела мужа. Впервые за это время супруг спустился вниз, узнав о ее обитании в полуподвальном помещении. Эмили оторвалась от книги. Ян выглядел разгневанным, но старался сдерживать себя.

– Эмили, нам нужно поговорить. – Он неуверенно огляделся. – Пойдем наверх, там нам будет удобнее.

Но миссис Торн вынесла определенные уроки из своих визитов к психоаналитику. Сейчас нельзя злиться, доводить себя до отчаяния, иначе эмоции захлестнут ее.

– Мне и здесь хорошо. Я живу в этой комнате, если ты еще не понял.

– Я не слепой, Эмили. Хочешь делать глупости и поступать бессмысленно – твое дело. Эта же самая глупость подтолкнула тебя к отказу от управления клиниками. В таком чудесном доме ты живешь подобно моли. Впрочем, как я уже заметил, это лично твое дело.

– Хочу так жить и буду! О чем ты хотел поговорить? Если ты действительно жаждешь этого, то сначала давай обсудим твое поведение у Жака, когда ты ушел, оставив меня одну, а затем перейдем к клиникам. По моему разумению, у нас нет настоящих семейных отношений. Ты бы не бросил меня в ресторане и не уехал бы на Канары, если бы хоть немного ценил узы брака. Это один из самых твоих жестоких поступков… А ведь их насчитывается немало, Ян. Я сама позволяла тебе совершать их, поэтому виню только себя. Ты и сам прекрасно все понимаешь. Эти подарки – очередная попытка обелить себя в собственных глазах, хоть как-то оправдать свое поведение. Я-то считала тот вечер игрой, шуткой… Да и список носил характер розыгрыша… Я ничего не хочу, Ян, не хочу вещей. Всю жизнь мечтала о муже и семье… Знаю, твоя работа отнимает у тебя все свободное время, ты очень занят, но если я хоть что-нибудь значу для тебя, ты бы нашел минутку для звонка мне или иногда выкроил бы часок пообедать со мной; отыскал бы возможность подарить цветы, продемонстрировав таким образом свою любовь и уважение. А ты ничего подобного не делал.

– Ты считаешь, я купил этот дом, чтобы чувствовать себя хорошо, купил с целью оправдать собственные проступки?

Эмили взглянула на мужа, радуясь, что сердце бьется ровно, а глаз Яна дергается в нервном тике. Значит, супруг расстроен.

– У тебя самая большая спальня. Ты не захотел, чтобы я поселилась там, но милостиво разрешил обитать в другой комнате, поменьше и поскромнее. Когда мы в последний раз спали вместе? Когда занимались любовью? Я не помню число, час и то, что было до этого и после. Женщины четко помнят такие вещи. Мне не нравится желтая спальня и меня бесит находящаяся там мебель. Неужели ты считал, я стану плакать от восторга? Если убрать элемент сюрприза… Ян, что мы получили взамен? Мне бы было намного приятнее заранее знать о доме. Я бы сама занялась обстановкой. Откуда тебе известно, что я не справилась бы с таким делом? Ты ничего не знаешь обо мне, а это действительно печально. Мое сердце разбито, я не могу простить тебя… да и по-прежнему злюсь из-за клиник.