Вспомни лето - Элизабет Лоуэлл Страница 21

– Посмотрим, – с улыбкой вздохнула Рейн. Но сегодня вечером она чувствовала себя легкой, как пушинка.

Он повел ее по мощеной дорожке на краю холма. Внезапно налетел порывистый ветер, взвыл, нарушив тишину, заглушил отдаленные голоса и шепот листьев на деревьях.

Тропа петляла, внизу виднелась долина, вокруг высились южные сосны. Их черные стволы и ветки казались кружевными на фоне золотых огней города, сверкающих в низине, и серебряных звезд в вышине. Городские огни были яркие, заметные, гораздо крупнее самых больших звезд, высыпавших на небе.

Для Рейн все в эту ночь было напоено волшебным светом: мягкий стук кожаных подошв, прикосновение колючих ветвей, огни на другом холме, шелест шелка, ласкающего ноги. Теплый воздух омывал тело, играл волосами…

Пахло соснами и цветами, а еще влажной травой. Казалось, огни Лос-Анджелеса цепляются за рубиновые и серебряные нити бесчисленных автострад и выбегают за пределы города.

Корд ласково гладил ее пальцы, и от этих прикосновений по телу Рейн бежали невидимые токи. Он давно не был с женщиной, которая способна наслаждаться тишиной, вдыхать ароматы ночи, с одинаковой непринужденностью носить вечернее платье и джинсы. Никогда он не радовался присутствию женщины так сильно, как сейчас.

Рейн с ним, она.., спокойна.

Он не хотел ни к чему ее принуждать.

Рейн глубоко вздохнула и отдалась во власть необыкновенной ночи. Сейчас для нее существовала только эта ночь. А еще этот мужчина, каждое прикосновение которого было преисполнено нежности и радости.

Благодаря Корду она сегодня открыла для себя совершенно иной мир, где не надо задумываться над каждым словом и над каждым жестом. Как ни странно, его присутствие расширяло ее горизонты, а не ограничивало их.

Эта неожиданная свобода в обществе Корда Эллиота пробудила ее чувства. Все вокруг стало ярче и прекраснее, чем всегда.

Мысленно благодаря Корда за подарок, Рейн поднесла его руку к губам и поцеловала.

– Теперь я знаю, как Дев чувствует себя перед стартом, – мечтательно произнесла Рейн. – Все еще впереди, и невозможное возможно.

Корд наклонился к ней и молча заключил в объятия.

Она обвила руками его талию.

Даже сейчас, когда его дыхание внезапно участилось, а плоть настойчиво заявляла о себе, он не терял голову.

Стремительно, но бережно он схватил ее за руки и поцеловал каждую ладонь. Потом положил ее руки себе на плечи. Он не хотел, чтобы она наткнулась на оружие в заднем кармане.

В начале вечера она держалась с ним очень настороженно. Корд догадывался, что это связано с его работой.

Пожалуй, она не зря тревожится. На примере своего отца Рейн знает, что его работа не только очень опасна, но и практически не оставляет времени на личную жизнь.

Но сейчас он не хотел ни о чем думать. Он жаждал Рейн, теплую, податливую, женственную. Когда она принялась гладить Корда по голове, он, застонав от удовольствия, выгнулся, как большой черный кот.

Рейн встала на цыпочки, но не смогла дотянуться до рта Корда и поцеловать. Она запустила пальцы ему в волосы, царапая кожу на голове и безмолвно требуя, чтобы он наклонился и незамедлительно поцеловал ее.

Засмеявшись, он наградил ее пылким поцелуем. У нее вырвался робкий стон удовольствия и желания. Услышав этот звук, Корд что было сил прижал Рейн к своему изголодавшемуся естеству.

Почувствовав тепло податливого женского тела, теперь уже гортанно застонал Корд.

Опьянев от наслаждения, Рейн смотрела в ледяные голубые глаза Корда. Но сейчас они были темно-синими и горящими.

Восставшее доказательство желания Корда упиралось ей в живот. Он нехотя отпустил ее.

– Искусительница, – прохрипел он. – Я умираю от желания.

– Я не собиралась…

– Я знаю, – перебил он ее. – Господи, я знаю.

Наклонившись, он осыпал ее быстрыми легкими поцелуями.

Эта безыскусная нежность огнем разлилась по жилам Рейн.

Он целовал ее, словно умирающий от жажды. Их бросило друг к другу с невероятной силой, они хотели оказаться еще ближе, разрушив все барьеры. Руки Корда скользили по ее телу, и каждое ласкающее прикосновение приносило ей острое удовольствие.

Его вздыбленная плоть терлась о ее тело, пробуждая незнакомые доселе желания. Обвив руками его шею, она бессильно застонала. И тогда Корд завладел ее сосками.

Он принялся перекатывать их между пальцами, посасывать и покусывать, пока они не затвердели от возбуждения. А потом, прикусив ее нежное ушко, стал неистово ласкать ее языком, словно намекая на предстоящее скорое соитие. Готова ли она открыться ему, впустить его в свое восхитительное лоно?

Как же замечательно это будет!

Запустив руки в каштановые волосы Рейн, Корд требовал впустить его язык в рот, обещая ей снова и снова невероятной силы любовь. Он скользнул рукой по шее Рейн, нашел пульс и замер, наслаждаясь его гонкой. Ему хотелось кричать от радости. Никогда еще женщина не желала его так же страстно, как и он ее.

И никогда никого он не хотел столь сильно, как сейчас хотел Рейн.

Внутренний голос шептал Рейн, что они слишком мало знают друг друга, что ей надо положить конец этой любовной игре, но единственный звук, который она смогла исторгнуть, был прерывистый стон удовольствия. Она оказалась совершенно беззащитной перед собственной чувственностью, которую в ней разбудил Корд.

Страсть затопила ее подобно вешним водам. Более того, Рейн не могла, да и не хотела, бороться с ней. Закрыв глаза, она уцепилась за Корда, чтобы не упасть, влекомая огромной волной нахлынувших на нее чувств.

Корд сказал себе: надо немедленно остановиться. Он воспылал страстью к женщине, к которой не должен был даже прикасаться.

У него нет никакого права соблазнять ее. Она королева, а он солдат, который обязан охранять замок, но никак не домогаться монарших милостей…

Увы, голос здравого смысла был слишком тонким и тонул в реве страсти и чего-то большего. Корд Эллиот хотел не просто утолить плотский голод. Он хотел защитить и изнасиловать Рейн одновременно, умереть и возродиться в ее объятиях.

И все же он не должен соблазнять ее.

Нет, богатство или могущество ее семьи были тут ни при чем. Ее уязвимость стала тому причиной. К несчастью, она была втянута в войну, которую ее отец много лет назад объявил терроризму.

Корд тоже участвовал в этой войне.

Он ранил бы ее, а причинив боль, уничтожил бы самого себя. Любовь к ней до добра не доведет. Ему придется разрываться между долгом и любовью, и в конечном итоге он останется с носом. Примером тому были многие из его друзей. Их жены потеряли себя, стали циничными и равнодушными. Он не мог так поступить с Рейн, которая безоглядно доверяла ему. Он слишком дорожил ею.