Немного скандала - Эмма Уайлдс Страница 21

— Ах, чувствую, что я в немилости. — Его косой взгляд был по-мужски оценивающим, насторожённым. — Полагаю, это оттого, что ваша тетя предостерегла вас насчет моих грязных намерений, застав нас вместе в тот вечер. Будьте спокойны: все, что мне нужно, — это приятная утренняя прогулка. Я веду все дела в поместьях отца. Я очень занят и почти весь день провожу в четырех стенах, принимая торговых агентов, управляющих и поверенных. Вот я и подумал: отличная мысль эта ваша верховая прогулка рано утром.

Ей и в голову не приходило, что Алекс вообще может работать, а уж насчет вечной занятости… Сыновья богатых и знатных отцов, располагающие к тому же собственным состоянием, предпочитали не обременять себя заботами. Было как-то странно думать о нем иначе, чем о повесе и дамском угоднике. Кроме того, было невозможно признаться, что она, неизвестно отчего, ревнует его к Марии Греко. Поэтому Эмилия довольно колко заявила:

— Зря полагаете.

— Справедливое замечание, однако мне знаком этот тон обиженной женщины.

Вот напоминание, что он куда искушеннее и опытнее, чем она. Это не улучшило ее настроения. Прошлой ночью она почти не спала, у нее болела голова — и это, если честно, по его милости! Эмилия отрезала:

— Разумеется, вам все это знакомо. Скажите, ваша певичка, бывает, также вспылит, когда вы ее разозлите?

О Боже, неужели она могла такое сказать? Какая наивность и какой стыд; однако у нее совсем нет опыта в том, чтобы скрывать свои чувства!

С тихим проклятием Алекс едва успел пригнуться, в самый последний момент заметив низко нависающую ветку дерева, и вполголоса сказал:

— О, теперь я понимаю.

Разве мог он понять, при том что жизнь его была чередой ни к чему не обязывающих приключений, ее смятение? Осознать, что связь с другой женщиной лишила смысла и опошлила те два поцелуя — два восхитительных, романтичных и незабываемых поцелуя?

Эмилия заметила, что с такой силой сжимает поводья, что стало больно пальцам.

— Что вы понимаете?

— Откуда вдруг эта неприязнь. — Он грустно улыбнулся. — Я все время забываю, с какой разрушительной силой мелют жернова досужих языков.

Эмилия взглянула на него, стараясь казаться безразличной, хотя ее душевное состояние сейчас было далеко от спокойствия.

Он коротко махнул рукой — несомненно, это был жест отчаяния.

— Не знаю, поверите ли вы, но у нас с Марией никогда не было романа. Не знаю, что именно вы слышали, — готов предположить, что самое худшее. Поэтому позвольте я объясню с предельной откровенностью, вероятно, неуместной в разговоре с невинной девушкой. Слухи, приписывающие нам связь, не соответствуют действительности. Была одна-единственная ночь, когда я, кажется, выпил гораздо больше, чем следовало, а ей захотелось излить восторг, отпраздновать успех в первой большой роли в спектакле — открытии сезона.

Должно быть, с тех пор прошли месяцы, но Эмилия все равно была потрясена. Однако напряжение, сводившее ей плечи, несколько спало.

— О-о! Тогда зачем…

— Мария использовала слухи к собственной выгоде и купила себе немного спокойствия — за мой счет, если считать черную зависть светских жеребцов слишком высокой платой. Во всяком случае, общее мнение такого, что я кочую из одной постели в другую, и я не стараюсь опровергнуть это превратное суждение. Бросил это занятие много лет назад.

Вокруг щебетали птицы, воздух был необычайно свеж для Лондона; влажный прохладный ветерок щекотал ее лицо. Но легкая горечь в его голосе заставила ее забыть обо всем этом. Не то чтобы было очень заметно, лишь нотка, намек, но она уловила, и вдруг Алекс Сент-Джеймс предстал перед нею совсем в другом свете.

— Вас беспокоят сплетни. — Она произнесла эти слова с некоторым недоверием, ведь он сам заявлял, что не обращает никакого внимания на то, что о нем болтают.

— Нет. — Он слабо улыбнулся, однако голос звучал твердо. — Люди могут говорить что им вздумается. Превратное представление о моей особе — вот что мне не нравится. Оно отражает всеобщее мнение о том, что я за человек, и не важно, есть ли для этого какие-то основания или таковых оснований нет вовсе. Если я что-то делаю, а людям больше нечего делать, как болтать, пусть болтают. Но, Бога ради, у меня достаточно собственных грехов. Зачем приписывать мне новые?

Эмилия не могла придумать, что ответить. Руки в перчатках спокойно лежали на луке ее дамского седла.

Он продолжал:

— Я не раскаиваюсь в своих поступках, потому как, в общем, их не стыжусь и готов за них отвечать. Но меня раздражает, когда приходится слышать, что мне приписывают поступки, которые мне бы и в голову не пришло совершить.

— Люди бывают интересны, — повторила она слова тети Софи. — А вы, быть может, интересны вдвойне.

— Что, черт возьми, это означает? — Темные глаза были непроницаемы. Сейчас он напоминал ей мифического воина, уверенно сидящего на лоснящемся боевом коне, тем более что они тем временем въехали в новое облако призрачного тумана. — Я обычный, вполне заурядный человек.

Нет, думала она, внимательно изучая его чеканный профиль. Несмотря на утреннюю прохладу, ей было очень тепло рядом с ним. Нет, в Алексе Сент-Джеймсе решительно не было ничего заурядного.

Она была прелестна, с капельками сияющей росы в рыжеватых волосах. Сейчас эти длинные пряди были просто подхвачены на затылке синей лентой в тон изящному костюму для верховой езды. Несколько тонких прядок завивались вокруг нежного овала лица, подчеркивая безупречный рисунок скул. Она умудрялась сохранять вид одновременно и неприступный, и кокетливый, и — убей его Бог — Алекс не мог понять, как ей это удавалось.

Как бы то ни было, он, словно против собственной воли, встал задолго до того, как солнце поднялось над горизонтом, умылся, побрился и вскочил в седло в тот час утра, когда его ровесники спали, утомленные ночными излишествами, а некоторые только возвращались домой после долгой ночи развлечений. Редко кто поднимался до полудня. Так что идея встретить Эмилию в парке казалась весьма привлекательной, а вероятность, что кто-нибудь их увидит, — очень незначительной. Слуга, возможно, сообщит ее отцу, что девушку сопровождал какой-то джентльмен. Если такое случится, она честно скажет, что никого не ожидала встретить. Кроме них, других всадников в парке скорее всего не окажется. Будет вполне естественным, что он захочет составить ей общество.

Может быть, он слишком уж испытывает шансы на удачу — вдруг кто-нибудь их узнает, увидит рядом? Но они ведь не будут наедине. Не будет никакого скандала, если все объяснить нечаянной встречей; зато, быть может, он вытянет из нее что-нибудь полезное. В конце концов, ему нужен этот чертов ключ.

Его честная натура была против того, чтобы использовать Эмилию. Но ведь он обещал бабушке!

Кроме того, он наслаждался встречей почти без свидетелей. Ее безупречная кожа казалась свежей, как весенний рассвет. Укоризна во взгляде сменилась задумчивостью. Их лошади шли бок о бок.