Другая женщина - Пенни Винченци Страница 21

Конечно, Розмари сначала поспорила с ней, говоря, что «несколько сотен фунтов» - очень большая сумма, что Тилли, как всегда, строит воздушные замки, но потом успокоилась и села читать книгу по фитотерапии. К концу дня она уже с улыбкой сообщила Тилли, что идея ее заинтересовала и что можно будет попробовать.

- Черт возьми, мам, вот всегда ты так - сначала сопротивляешься, а потом говоришь, что можно попробовать, - заявила Тилли, и, прежде чем Розмари успела опомниться, она уже изучала фитотерапию и увлеклась ею.

Сначала Тилли жила с матерью, но в день своего восемнадцатилетия переехала в Кенсингтон.

- У меня своя жизнь, и я не хочу стеснять тебя, - сказала она матери. - Мы можем начать ссориться, а это ни тебе, ни мне не нужно. Я буду часто навещать тебя. Хорошо?

- Хорошо, Тилли, - согласилась Розмари…

Она приехала в студию ровно в семь. Мик Мак-Граф, выглядевший более потасканным, чем обычно, пропахший чесноком, пил кофе и читая «Тайме».

- Привет, детка!

- Привет, Мик, - холодно ответила Тилли.

- Хороший сегодня денек. Освещение будет прекрасным. Я сказал нашим осветителям, чтобы они были наготове. Мне нужно уехать самое позднее в восемь часов. Сегодня ты будешь в свадебном платье.

- Хорошо, - ответила Тилли, - но не вини меня, если его не доставят вовремя. Ты же знаешь, у «Лорена» долго раскачиваются.

- Ладно, ладно, - заулыбался Мак-Граф. - С возрастом ты становишься остроумной. Я за всем прослежу. Да, тебя искали из агентства. Просили позвонить, как только ты появишься. Фелиция хочет с тобой поговорить. Постарайся быть краткой - у нас мало времени. Кофе?

- Черный. Что там могло случиться?

Она набрала номер агентства и услышала спокойный голос Фелиции:

- Привет, Тилли.

- Привет, Фелиция.

- Я знаю, что у тебя мало времени. Мик предупредил меня, как всегда, в своей очаровательной манере, но мне важно поговорить с тобой. Тилли, мне позвонили от Мег Розенталь.

- Правда? - сказала Тилли, роясь в сумке в поисках сигарет.

Содержимое сумки вывернулось и рассыпалось по полу.

- Черт! - выругалась Тилли.

- Весьма неожиданная реакция на мое сообщение, - заметила Фелиция.

- Прости. Рассыпала всю косметику, включая и ту великолепную пудру, которую она мне подарила.

- Кто? Мег? Ты ею пользуешься? У нее прекрасная косметика.

За последнее время «Розенталь» стала ведущей компанией по выпуску косметики, которая была более высококачественной, чем у «Лаудер», более модной, чем «Сен-Лоран», и более дорогой, чем «Шанель». Поступившая в продажу одновременно в Англии, Америке, Франции и Италии, косметика этой фирмы быстро завоевала рынок, и все богатые женщины стали заполнять ею свои сумочки и туалетные столики.

- Да, она потрясающая, и очень мне нравится, - ответила Тилли.

- Они хотят тебя, Тилли.

- Именно меня?

- Именно тебя. Контракт на два миллиона долларов, и это для начала.

- Вот черт! - снова выругалась Тилли. Грязный кабинет Мика поплыл у нее перед глазами.

В данный момент ее волновали не деньги и не слава, а сам факт, что наиболее престижная косметическая компания выбрала ее для рекламы своего товара. Ее - чернокожую девушку. Не Кристи, не Синди, не Линду, не какую-либо другую эффектную девушку англосаксонского происхождения, а именно ее. Она знала, что означает это предложение: оно было потрясающе. Значит, они считали, что она более привлекательна, более красива, более сексапильна, чем все другие, белые девушки. Для того чтобы богатая белая женщина взяла на такую работу черную девушку, та должна превосходить по всем параметрам белую девушку в два, а то и в три раза. И даже более того: они нанимали не просто белую или черную девушку - им были нужны красота, совершенство, мастерство. Здесь не было никакой ошибки. Это была не игра, не политический жест, а холодный расчет, основанный на требованиях моды. Их интересовали только ее физические данные.

- Черт! - чертыхнулась она в третий раз. - Что я должна делать?

- Вылететь в Нью-Йорк, и как можно быстрее.

- Почему? - спросила Тилли.

- Они очень спешат с рекламой своего товара. Хотят сразу же задействовать тебя, Тилли.

- Поняла, - ответила та.

Она быстро соображала, как отразится эта работа на ее жизни, что с ней произойдет сегодня, завтра, на следующей неделе, через год. Она будет целиком и полностью зависеть от других людей. Они будут диктовать ей, что делать и как себя вести. Она станет их собственностью. Эту сторону работы она ненавидела, и она ее пугала.

Но с другой стороны… с другой стороны, начнет действовать сила, которая вознесет ее, сделает знаменитой, укрепит ее положение в обществе. Л это значит…

- Господи, Фелиция, я не могу сообразить вот так, сразу.

- Черт возьми, Тилли, я же сказала тебе, что нужно решать очень быстро.

- Ты когда-нибудь положишь трубку! - услышала Тилли грозный голос Мика Мак-Графа. Его глаза метали молнии.

- Фелиция, мне надо подумать. Я позвоню тебе сегодня вечером. Честное слово! К вечеру я все решу и дам тебе ответ.

- Хорошо. Это твое право. Я переговорю с ними. Пока, Тилли.

- Пока, Фелиция.

Повесив трубку, Тилли с минуту стояла, раздумывая над только что услышанным, и пыталась понять, что она чувствует, но затем усилием воли вернула себя к действительности. Она обдумает все позже, может, сегодня вечером, но только не сейчас. Одной из слагаемых ее успеха было то, что она полностью отдавала себя работе, будь то миллионный контракт или одноразовая съемка для какого-нибудь журнала.

Тилли вошла в гардеробную, где маленькое бледное существо с дикой копной черных волос, одетое в черную майку и черные брюки, играло с котенком, дразня его длинной волосяной косичкой.

- Привет, Лоран!

- Привет, Тилли!

Отбросив косицу, Лоран внимательно посмотрел на нее.

- Кто делал тебе стрижку? Выглядит великолепно.

- Спасибо, Лоран. Я передам Ники.

- Кто такой Ники?

- Лоран, ты прекрасно знаешь, кто такой Ники. Ники Кларк. Очень известный.

- И очень страшный. Бог с ним, давай работать. Начнем с макияжа. Ты будешь невестой, не так ли?

- Прекрасно, - сказала Тилли.

Внезапно с острой болью в сердце она вспомнила, какой сегодня день. Сегодня день свадьбы Крессиды. Это гораздо важнее, чем любая работа, любое соглашение, любой контракт. А что делает она? Она позволила им наслаждаться своим счастьем, позволила, чтобы Крессида, улыбаясь, шла к алтарю под руку с Отцом, гордым за свою дочь.