Король рейтингов - Надежда Мамаева Страница 21

Впрочем, все мысли тут же вылетели у меня из головы, когда я увидела, во что этот… гад превратил мою работу. И врет тот, кто говорит, что если в руке у врача скальпель, то ему везде мерещатся нагноения, которые необходимо вскрыть. У меня сейчас в руках ни ланцета, ни скальпеля не имелось. Зато было огромное желание дать одному брюнету по шее. В итоге шов я промыла, нарычать – нарычала. И пообещала лично придушить, если завтра Дэн не поменяет марлевую салфетку на новую и не обработает шов! И сказочка «Я потерял тот листочек, где ты записала, чем обрабатывать» не прокатит!

– Вот ты все сама и сделаешь. После того, как я замок новый вставлю. Завтра. Днем.

– Тогда уж вечером, – вздохнула я. – У меня дневное дежурство.

Ушел Дэн от нас за полночь, прихватив мой ноут. Обещал если не починить, то достать из него всю информацию.

Закрыв за ним дверь, я вернулась на кухню. Там невозмутимо, как царь на троне, на уцелевшем табурете восседал Шмулик и задумчиво хрустел соленым огурцом. Последним. Перед ним лежала тонко нарезанная колбаса, вызывая непреодолимое желание «поделиться». Я не стала себе отказывать. Сосед слегка огорченно проследил за уплывающими на сторону ароматными кусочками, быстро дожевал огурец, словно боялся, что отнимут. А затем выдал:

– Однако, шустро вы миновали две первые стадии отношений, сразу перейдя к третьей.

– Интересно, что же я упустила? – спросила я, наливая себе чай.

– Ну как, первая – конфетно-букетная, вторая – презентов нижнего белья. А вы сразу перешли к третьей – дарению, ну в случае Дэна – к починке ноута.

– Интересно, и какая же четвертая?

– Четвертая называется эсэмэсочная, – важно пояснил доморощенный эксперт и вздохнул, покосившись на банку с рассолом, – когда в месседжах вы друг другу скидываете не романтичный бред, а «купи хлеб, молоко, сосиски».

– Хм… а я думала, что четвертая – ЗАГС.

– ЗАГС – это не стадия, это промежуточная станция, на которой некоторые зачем-то делают остановку.

– Мой муж – закоренелый холостяк, – не смогла удержаться я.

– Фиктивный муж. Зато холостяк вполне настоящий и по убеждениям, и по велению души, – гордо заявил Шмулик.

И ушел к себе, прихватив тарелку колбаски и хлеб. «Для психического восстановления Техи», – пояснил он. Хотя, судя по размеру утешения из докторской и бородинского, восстанавливаться и хомяк, и сосед будут вместе.

Дэн

Я смотрел на лэптоп рыжей, валявшийся на моем столе. Его было легче доломать, чем починить. Впрочем, что касается ремонта… Проще найти такой же на авито и перекинуть на него все данные. Дело получаса. Зато отличный предлог для встречи. Встречи на моей территории.

Окинул взглядом комнату. Дизайнерская мебель, спальня в бело-серых тонах… Слегка непохоже на жилье бывшего учителя, который сейчас на мели. Может, стоит снять квартирку попроще для свидания? Да уж, я еще ни разу так не шифровался от своих пассий. Скорее, они искали моего внимания.

А эта рыжая… Черт, зацепила, зараза. Довел ведь ее до порога уже, а любви… не получил. Хотя хотелось. И очень. Память тут же подкинула картинку: светлая, непостижимо гладкая кожа с россыпью веснушек, изгибы тела, поцелуй. Черт, черт, черт!

За облом злиться на рыжую не получалось. Но при мысли об ограблении, раззяве Шмулике, полиции хотелось садануть кулаком о стену. Хотя зачем о стену? В прихожей висит боксерская груша.

Ее и дубасил добрый час, выпуская пар.

Люди часто заложники стереотипов. Если боксируешь – значит, тупой. Если программист – значит, чахлый на вид, в очках и с прыщавым лицом. Если бьюти-блогер – то недалекая девушка. Если даме за сорок и она живет с котом – то старая дева. Думать так – все равно что считать, что белорусы всегда носят с собой в кармане картошку, а украинцы не едят ничего, кроме сала. По меньшей мере глупо. В перспективе – проигрышно.

В своей работе я часто проворачивал миллионные рекламные кампании, протаскивал в топ бренды, играя на этих самых человеческих стереотипах, хотя сам являлся опровержением многих.

Байк, бокс, бег, да и вообще движение, спорт помогали мне сосредоточиться, создать сложный алгоритм, схему, которая будет управлять толпой. Например, скандал с кражей пятнадцати миллионов из дамской сумочки инстаграмщицы и певицы в ресторане. Он обеспечил ей бесплатный часовой эфир на федеральном канале в передаче «Суд и присяжные». Как итог – после выхода программы прирост в полмиллиона подписчиков, реальных, не ботов. И надо-то было всего лишь подобрать актрису на роль корыстной официантки, а певице изобразить импульсивную дурочку. Сыграть на стереотипах.

Интересно, а рыжая тоже мыслит стереотипами? Вряд ли…

Рыжая-рыжая… Меня всегда бесил этот нахальный цвет. И она не была грациозной, изысканной – полная противоположность тем, кого я причислял к категории «мой типаж». Зато искренняя, хотя и немного циничная. Но главное – она не хотела уходить у меня из головы.

Вкус корицы и диких яблок на губах – это рыжая. Мое бешено долбящее сердце – это рыжая. Мое желание как следует трахнуться – это рыжая.

При воспоминаниях о сегодняшнем вечере, о темноте прихожей волна жара прошлась от загривка по хребту. Разлилась в животе. Спортивные штаны натянулись. Да чтоб тебя! Надо переспать, успокоиться и забыть. А пока – холодный душ. И за работу. Ту самую, которую я любил, которой был всегда верен и предан.

Дана

Я устала от событий минувшего дня. Посему, едва Шмулик ушел проводить сеанс колбасной реабилитации для Техи, отправилась к себе, чтобы как следует дремануть. Правда, без подушки: ее вспорол грабитель. Зато мое семейное положение позволяло мне спать поперек кровати.

Пиликанье будильника. Едва поднимающиеся веки. Душ. Кофе. Омлет. Свитер и джинсы. Пробежка до больницы.

Мой утренний ритуал, которому уже несколько лет.

В ординаторской сегодня оказалось на удивление спокойно. Даже кофемашина, которая через раз показывала свой противный, исключительно склочный нрав, работала исправно. Что настораживало. Анестезиолог Лешка, как всегда, хохмил. Первая акушерка, многоопытная Серафима Петровна, бдела, как старая лиса. Такая хвостом чует неприятности, которые еще только появились в планах мирозданья. Трое интернов в раздевалке готовились к смене, их гогот был слышен на весь коридор.

Как говорится, ничто не предвещало…

Звонок телефона заставил Серафиму Петровну… нет, не встрепенуться, лишь сократить утренний десятиминутный ритуал кофейной реанимации до девяти с половиной минут.

– Так, ребятки, – обратилась она к нам, поставив чашку на подоконник, – звонил Даниил Сергеевич. У него сейчас платницу привезти должны, а он сам за городом, не успевает. Так что пока мы ее примем и …

– По контракту? – перебив, хитро прищурился Лешка.

– Креста на тебе нет, сплюнь, – усмехнулась Серафима Петровна, которая на таких «обходных» роженицах сумела двух сыновей поднять.