Изумрудная паутина - Ника Муратова Страница 21

Никите Полина сказала, что первая попытка не удалась, но это нормально, у них есть еще в запасе несколько попыток.

— И что, мне опять туда тащиться? — отвращение на его лице даже насмешило Полину.

— Нет, они заморозили то, что осталось с прошлого раза, и используют это. Не волнуйся, можешь жить спокойно. Хотя, я удивлена, я-то думала, что тебе процедура сбора …ммм… материала нравится! — подразнила она его со смехом.

— Ну, конечно, особенно в больничных условиях с пробиркой в руке — я просто в восторге, дорогая! Давай лучше на деле займемся производством, может у нас даже лучше получится! — он потащил ее в спальню, стаскивая c с нее на ходу футболку.

Следующая, на этот раз настоящая попытка удалась, что было удивительно, так как обычно успех достигается со второго-третьего раза.

— Вы, я смотрю, правильного донора выбрали, Полиночка! Чтобы с первого раза и все так хорошо! Если продержимся еще пару-тройку месяцев, то можно будет совсем успокоиться.

Людмила Алексеевна смотрела на расплывшуюся в улыбке клиентку с умилением, радуясь вместе с ней удаче

Добившись своей заветной цели, Полина испытывала странные ощущения. Радость от того, что она, наконец, носит в себе ребенка, смешивалась со страхом за будущее, неуверенность в том, каким будет ребенок, будет ли какая-нибудь разница от того, что он генетически не принадлежит ей? Но, по мере того, как беременность продолжала развиваться, все негативное постепенно отступало на задний план и все ее существо заполнялось самыми обычными чувствами, присущими всем ожидающим своего желанного первенца. Всем знакомым и родственникам, и даже родителям Полины, было сказано, что попытки врачей удались и Полина теперь в ожидании их с Никитой малыша. Все, естественно, поздравляли, радовались за них, Никита вздохнул с облегчением, теперь-то его оставят в покое. Как ни странно, он пока не испытывал особых чувств к младенцу в утробе, может быть «ненатуральность» его зачатия играла тут определенную роль. Но Полина, хоть и замечала это, не особо расстраивалась. В конце концов — о ребенке всегда больше всего мечтала она, а не он, и она своего добилась. А он… Он потом полюбит малыша, ведь он же отец, родитель, и даже более настоящий, чем она! Жизнь продолжалась. Все были счастливы и довольны. Судьба вновь показало свое ласковое личико.

Из дневника Зои

Полина беременна. Какое это, должно быть, счастье для нее! Она вся светиться. Она гладит свой живот, пьет витамины, читает журналы для беременных. Я рада за нее. Но я к этому не причастна. И ее поведение только подчеркивает этот факт. Нет, ее отношение ко мне не стало хуже, но появилась некая отстраненность. Или она слишком увлеклась своим положением, которого так долго ждала, или ее интерес ко мне пропал, как бывает, когда игрушка надоела и больше не нужна. Теперь у нее есть новый объект внимания, и вся ее энергия уходит туда. А я? Я в этом мире всем чужая.

Недавно Полина принесла ультразвуковой снимок ребеночка. Он такой крохотный, но уже все различимо — ручки, ножки, все это видно, удивительно, такой крошечный и хрупкий, что дух захватило. Я вдруг подумала, а если бы это был ребенок из моей клетки, моя частичка, мой малыш? Чтобы я почувствовала? Мучилась ли бы от того, что не я его ношу? Что отдала другому человеку? Ведь получилось бы, что я сознательно отдала своего ребенка в чужие руки.

Вот что, Зоя, сказала я себе сегодня, это очень даже хорошо, что ты не имеешь ко всему этого никакого отношения. То, что это не мой ребенок — лучше для всех нас, и в первую очередь для меня. Я подумала, что я, возможно, пожалела бы о своем решении, если бы увидела малыша, выросшего из части меня, без права любить его, как своего. Пусть лучше мы не будем так близки с Полиной, как мне того хотелось, это все же лучше, чем терзания всю жизнь по поводу ребятенка. Хочешь спать спокойно, сказала я себе, живи обычной жизнью и не лезь во всякие дебри, в которых ты не разбираешься.

Еще и муж ее, змей, добавляет проблем. Я его только так про себя и зову — змеем. Он и впрямь на него похож. Все высматривает, вынюхивает что-то, а что — не пойму. Я в их отношения не лезу, всегда в сторонке от них держусь, чего он опасается? Так и не могу понять. Какой от меня может быть вред? Мне все время кажется, что он поджидает, когда же я глупость какую-нибудь совершу, что бы Полине доказать, что я идиотка. То заметила, как он чеки от покупок внимательно просматривает, проверяя мои расходы, то, словно нарочно, крупные суммы денег на виду оставляет или драгоценности. Однажды всполошил весь дом, что его часы крутые пропали. Все кричал, что эксклюзивная серия и так далее. Конечно же, тень на меня упала. Я к нему подошла и напрямую сказала, что не брала часы. Полины рядом не было. А он вдруг говорит: «А если я докажу?». Я вспыхнула, но и разозлилась не на шутку. Сказала, что тоже смогу доказать. Имела в виду свою невиновность. А он отчего то побледнел, глазенки сузились от ярости, затрясся аж. Прошипел, что я с огнем играю и ушел. Вечером того же дня часы нашлись. После этого мы с ним вообще не общаемся, а мне так и лучше. Хотя до сих пор не поняла, с чего он так взбеленился.

Собрания Гурман клуба возобновились. Полина не сбавляла энтузиазма, беременность протекала нормально и не отнимала, а прибавляла ей сил. Через несколько месяцев Людмила Алексеевна сказала, что теперь уже риск минимален, все показатели прекрасные и Полина в ней уже не нуждается.

— Если что — сразу звоните, Полиночка, желаю вам удачи!

— Спасибо. Думаю, теперь все получится!

Они рассчитались и расстались довольная каждая по-своему. Тайне происхождения малыша ничего не грозило.

Полина чувствовала себя прекрасно и Джульет решила предложить ей съездить с ней в Париж, развеяться.

— Почему бы тебе не смотаться со мной во Францию? — сказала она ей на очередном клубном обеде. — Хотя бы на две-три недели, а потом уже приедешь и будешь сидеть безвылазно дома вплоть до родов. Еще вспомнишь свой беззаботный отпуск без детей, поверь мне. Врачи тебя отпустят? У тебя же все нормально, насколько я знаю?

— Врачи-то отпустят, я думаю, но… Никита вряд ли сможет… — замялась Полина.

— А я тебя приглашаю, тебя одну, я знаю, что твой муж ни сам не ездит отдыхать, ни тебе не дает, работает, как проклятый. Разве так можно? Работа дается человеку, что бы обеспечивать радости жизни, а не для того, чтобы стать этой самой радостью. При таких доходах сидеть дома — это преступление. Ну, досуг Никиты — это не мое дело. Но ты — о тебе я забочусь больше, чем о твоем драгоценном муже. Тебе нужна перемена обстановки. Поживешь у меня, у нас просторный дом под Парижем, тебе будет уютно. Я тебе покажу кучу интересных мест. А уж так делать шоппинг, как это вдохновенно делаю я, никто не умеет! Плюс — попробуешь новые французские блюда, тебе ведь это интересно? Тебе страшно повезло, что нет токсикоза и ты можешь есть все, что хочешь.

— Я подумаю, — неуверенно сказала Полина, — я никогда так надолго не уезжала от мужа. Разве что с мамой на две недели в Турцию ездили…