Королевский подарок - Джулия Гарвуд Страница 21

Как раз в это мгновение на него посмотрел Лоренс и заметил его улыбку.

– Вы примете участие в турнире за нее, барон? – спросил он.

Ройс не ответил.

Вслед за охраной Николя подошла к камину. Когда они остановились, она тоже встала. Потом воины отошли, и она осталась одна. Она стояла в нескольких футах от огромного камина, на значительном удалении от короля и собравшихся.

Воистину у нее было чувство, будто ее привели на съедение в клетку ко львам. Николя молилась, чтобы ее лицо не выдало страха. Сердце бешено колотилось, внутри все горело. Слава Богу, она не дотронулась до обеда, который ей принесли днем. Сейчас бы ей точно стало плохо.

Очень скоро она почувствовала себя какой-то диковинкой, выставленной напоказ. Все глазели на нее не отрываясь. Грубые взгляды ползали по ней, будто насекомые.

Три маленькие девочки, оторвавшись от матерей, подбежали и встали прямо перед Николя. Они смотрели на нее с открытыми ртами, в глазах горело любопытство. Девочки были похожи на птенчиков, открывших рты в ожидании кормежки.

– Ты принцесса? – прошептала одна из них.

Николя посмотрела на девочку. Темноволосой малышке было не больше четырех-пяти лет. На ее личике читалось невинное любопытство, и Николя не могла ответить ей грубо. Она просто медленно покачала головой. Потом подняла глаза к противоположной стене, полная решимости ни на кого не обращать внимания.

Барон Гай стоял посередине зала в окружении своих вассалов и рассказывал смешную историю, когда вошла леди Николя. Увидев ее, он забыл, о чем говорил, и испугался, что с такой же легкостью может потерять сердце, потому что, хотя и считал себя человеком рассудительным, понял, что влюбился. Огромное владение, которое король Вильгельм выделил ей в качестве приданого, лишь усиливало ее очарование, но, прежде всего Гая поразила красота Николя. Он решил, что она будет принадлежать только ему. Гай сделал шаг вперед и нарушил тишину хвастливым заявлением:

– Вызываю на бой любого, но победителем буду я.

– Будешь, если барон Ройс не примет участия в турнире, – дерзко прокричал один из рыцарей.

Остроту оценили по достоинству. По толпе прокатился смешок. Гай невозмутимо промолчал. Он повернулся к королю, вежливо поклонился, а потом встал, широко расставив ноги и упершись руками в бока, ожидая ответного предложения.

…Уже почти десять лет Гай сражался бок о бок с Вильгельмом. Шрамы на его руках свидетельствовали о храбрости. По чистой случайности лицо его не пострадало, и придворные дамы находили его весьма привлекательным. У него были золотистые волосы и ясные карие глаза. Ростом он почти не уступал королю, но был много стройнее и моложе.

Ройс был полной противоположностью Гаю. В отличие от светлокожего Гая его кожа была смуглой, и он был настолько высок, что возвышался над другими. Особенно привлекательным его не считали, поскольку всю правую половину его лица обезобразил неровный шрам, который тянулся от верхнего кончика уха через щеку до самой шеи. Он получил этот страшный серповидный шрам много лет назад, когда еще служил оруженосцем, бросившись на защиту Матильды, жены своего предводителя. Излишне говорить, что храбрый поступок был вознагражден по достоинству.

Как только Ройс прошел обучение под личным руководством Вильгельма, он сразу получил под свое начало большой отряд.

Ройс быстро оправдал оказанное ему доверие. Он выказал такое искусство в военной тактике, что Вильгельм начал посылать молодых, неопытных рыцарей к нему на обучение. Ройс был бесконечно терпелив с ними, хотя и безжалостно требователен. Попасть к нему на обучение считалось большой удачей. Воины, прошедшие обучение у Ройса, составляли непобедимое ядро могущественной армии Вильгельма.

Гай считал себя верным другом Ройса, и все же его снедала зависть к удачливому другу. Гай тоже занимался подготовкой молодых воинов и тоже преуспел в ней. Он соревновался с Ройсом во всем еще с тех времен, когда они оба служили оруженосцами. Гай часто думал, что, окажись он, а не Ройс, спасителем Матильды, его судьба сложилась бы много удачливее. Ройс постоянно ощущал эту зависть, но считал ее мелким недостатком, который друг обязательно преодолеет, и не придавал ей особого значения…

– Я тоже буду состязаться за ее руку, – выкрикнул еще один рыцарь.

Он вышел вперед и встал перед королем. За ним последовал еще один и еще.

Первый раз в жизни Николя испытывала откровенное унижение. Она выпрямилась и расправила плечи, чтобы хоть как-то оградить себя от криков, гнев закипал в ней. Но если дать ему волю, она не выдержит и зарыдает. Унижение и отчаяние мешали ей трезво мыслить.

Три девчушки, одетые в длинные воздушные платья подобно придворным дамам, теперь гонялись друг за другом вокруг Николя.

Где же Ройс? Почему он допускает все это? Она попыталась заставить себя не думать о нем и представила себе Ульрика. Ройс ведь сказал, чтобы она думала о будущем Ульрика всякий раз, когда будет испытывать соблазн сделать очередную глупость.

Николя подумала, что с удовольствием сейчас убила бы короля Англии. Разве это глупость? Ведь Вильгельм лично виновен в унижении, которому ее сейчас подвергают. Если бы он оставил Англию в покое, ничего подобного бы не случилось.

Господи, какая глупость! Она не может убить короля. По крайней мере, здесь и сейчас. Она стоит на порядочном расстоянии.

В общем хоре голосов Николя так и не услышала голоса Ройса. Да и здесь ли он вообще? Может, уже на пути в Нормандию? Воистину она готова убить и его тоже.

Вдруг Николя услышала высокий резкий крик. Кричал ребенок. Николя обернулась в то самое мгновение, когда одна из девчушек закричала от сильного испуга. У нее загорелось платье. Языки пламени уже лизали ножки девочки.

Николя схватила девочку, прижала к себе и начала сбивать пламя своей юбкой и руками. Она успела погасить пламя прежде, чем кто-либо из воинов пришел на помощь. Николя опустилась на колени, оборвала остатки обгоревшего платья с девочки, прижала ее к себе и начала шепотом успокаивать ее.

С тихим плачем девочка доверчиво прижалась к своей спасительнице. Все вокруг замерли. Потом мать девочки с криком бросилась через зал к дочери. Николя поднялась, держа на руках девочку, в страхе прижимающуюся к ней, и передала малышку в протянутые руки матери.

– Она очень напугана, – прошептала Николя, – но, по-моему, она особенно не пострадала.

Король Вильгельм вскочил со своего стула, как только раздался детский крик. Его жена стояла рядом с ним, в ужасе зажав рот рукой. Они оба смотрели, как мать берет дочь на руки. В последний миг девочка повернулась и, громко чмокнув, поцеловала Николя в щеку.

– Ты-принцесса, я точно знаю, – прошептала она. – Ты спасла меня.

Мать девочки плакала от радости.

– Да, она действительно спасла тебя, – согласилась она, прижимая к себе дочь и улыбаясь Николя. – Я отблагодарю вас, как положено, – сказала она, поклонившись, и вдруг воскликнула: