Коварство и любовь - Бертрис Смолл Страница 20

– Держите язык за зубами, девушка, – мрачно предостерег ее сэр Энтони. – Король – это вам не просто разочарованный жених.

– Я отлично понимаю, что тут замешана политика, милорд, – серьезно проговорила Нисса. – Пусть я молода и новенькая при дворе. Но меня многому обучали, и я отдаю себе отчет, что женитьба короля – очень сложное дело. Кроме того, я бы не хотела навредить леди Анне. Она мне нравится.

– Значит, – кивнул умудренный годами жизни при дворе джентльмен, – ты не та сельская мышка, какой король тебя представляет.

– Как и моя мать, сэр, – храбро ответила Нисса. – Она сумела выжить при дворе, и я намерена последовать ее примеру.

Присев в реверансе, Нисса торопливо направилась в приемный зал епископского дворца, где все еще пребывала принцесса.

– Она знает, что не понравилась королю, – выпалил Ганс фон Графштейн, стоило Ниссе закрыть за собой дверь.

– Тише! – предостерегла его девушка. – Тебя может услышать сэр Энтони Брауни.

– И что же будет? – не унимался мальчик. – Он ее казнит?

– За что? – удивилась Нисса. – За то, что она не очень похожа на портрет, написанный Гольбейном? Так это не ее вина. Принцесса всего лишь пешка в политических шахматах, в которые играет Европа.

– Тогда что же с ней будет? – спросил Ганс шепотом.

– Он ведь король, так откуда мне знать? Простой человек попытался бы избежать помолвки. Наверное, так поступит и король. Он потребует, чтобы Кромвель и прочие советники придумали способ отступления, но он не захочет, чтобы все считали его виноватым. Генрих Тюдор не из тех, кто готов признать свою вину. Мама предупредила на случай, если меня угораздит невольно обидеть его. Что можно использовать против принцессы, Ганс?

– Поговаривали об обручении с сыном герцога Лотарингского, когда принцесса была совсем крошкой, но дело ничем не кончилось. Брачный контракт не был не то что заключен, но даже составлен. Поэтому она могла совершенно свободно заключить союз с вашим королем.

– О чем вы говорите? – вмешалась принцесса.

Ганс быстро перевел ей и сказал:

– Леди Нисса очень сочувствует вашему положению, принцесса. Будь в ее силах, она бы вам помогла, но что она может…

– Ты должен посоветовать принцессе держать себя с достоинством и сохранять твердость духа, – перебила его Нисса. – Пусть делает вид, будто все просто прекрасно и что она даже не подозревает о том, что король разочарован. Пусть лезет из кожи вон, лишь бы ему угодить – как на людях, так и оставшись с ним наедине. Король не станет скрывать своих чувств. Стоит ему лишь намекнуть на неудовольствие так, чтобы придворные догадались, и твоя госпожа превратится в загнанную дичь. Ганс, она должна притвориться, будто не понимает своего положения. Только так она сумеет здесь уцелеть.

Паж перевел ее слова принцессе, которая энергично кивала головой.

– Да! Да! Она права, милое дитя. Может быть, эта крошка плохо знакома с придворной жизнью, зато она очень умна. Как вы полагаете, король сдержит клятву и женится на мне?

Ганс задал этот вопрос Ниссе.

– У короля нет другого выхода, кроме как жениться на принцессе, если, конечно, советники не сумеют отыскать благовидный предлог разорвать брачный договор. Но я не думаю, что у них это получится, вот потому и советую ей стараться изо всех сил, чтобы угодить королю. Она может прямо сейчас начать уроки музыки. Госпожа Говард очень искусна в игре. Пусть принцесса попросит обучить ее лютне! А еще, Ганс, она должна научиться танцевать! Мы все можем учить ее танцам. Король любит танцевать.

Ганс передал принцессе советы Ниссы.

– Этот верзила еще и танцует?! – воскликнула пораженная Анна Клевская. – Кто бы мог подумать! Должно быть, под ним трясется пол, когда он скачет туда-сюда в своих пышных нарядах и золотых цепях. – Она даже засмеялась, представив себе танцующего короля.

– Он отличный танцор и весьма грациозен, несмотря на громоздкую фигуру, – заметила Нисса, когда Ганс перевел ей слова принцессы.

– Да? Значит, мне тоже придется научиться быть легкой и грациозной. Да! Я стану образцовой супругой для короля Генриха.

Нисса засмеялась, когда Ганс передал ей то, что сказала принцесса, но она быстро стала серьезной.

– Принцесса должна соглашаться с мнением короля всегда и во всем, но ей ни в коем случае нельзя выказывать нерешительность, иначе ее сочтут слабовольной или станут ею помыкать, чего также допускать нельзя. Король не боится умных женщин, просто хочет их превосходить.

Не успел Ганс перевести эти слова принцессе, как она разразилась смехом.

– Да! Это правда, все мужчины таковы! Думаю, мой брат и король Генрих могли бы отлично поладить. Однако нельзя не задуматься, зачем Господь Бог создал женщину после того, как создал мужчину? Может быть, понял, что совершил ошибку? Есть над чем задуматься, не правда ли, друзья мои?

Второго января принцесса и ее свита отправились в Дартфорд, а королевский двор отбыл в Гринвич. Фраза «она мне не мила!» уже разнеслась среди придворных остряков, которые быстро догадались, что король разочарован в принцессе Клевской. Однако живописец Гольбейн, как и ожидалось, избежал королевского гнева. Он ловко преподнес рассерженному господину – будто бы в честь Нового года – портрет двухлетнего наследника, в алом атласном костюмчике и шляпе, чем и заслужил немедленное прощение. Тем более что мальчик на портрете демонстрировал поразительное сходство с отцом.

К почти всеобщему восторгу, король был в ярости на своего главного министра – Томаса Кромвеля. Вернувшись в Лондон, он в присутствии всего Совета орал:

– Чертов проныра, ты меня обманул! Хотел бы я знать, зачем! Я мог бы получить жену-француженку или датчанку, но нет! Тебя устраивал только союз с Клевскими. Почему? У нее землистая кожа и грубые черты лица. Она высокая, точно каланча! Она вообще здоровенная, пусть и не толстуха. Фламандская кобыла! Что ж, на эту кобылу королевский жеребец не польстится, сэр!

Министры тихонько засмеялись, а Томас Кромвель побледнел. Но он не собирался признавать поражение. Повернувшись к лорду-адмиралу, он сердито спросил:

– Вы ведь видели ее, милорд, но не предупредили короля о том, что она нам не подходит! А я мог полагаться исключительно на донесения. Вы были первым англичанином, который увидел ее воочию. Но вы не сообщили, что она никуда не годится!

– Разве я имел на это право? – возмущенно воскликнул адмирал. – Союз уже был заключен. Я полагал, что эта женщина должна стать моей королевой. Разве мог я обсуждать ее внешность? Может быть, она не совсем похожа на ту даму, что изобразил мастер Гольбейн на своем портрете, однако у нее доброе сердце и учтивые манеры. Это не мое дело – искать в ней недостатки.

Король снова накинулся на своего главного советника:

– Он прав, Кром! Ты недостаточно узнал эту женщину, а теперь мне не остается ничего другого, как жениться и лечь с ней в постель! Она мне не мила! Не мила!