Вкус греха - Уильям Гилл Страница 20

Ее душу захлестнула волна благодарности. Зарывшись лицом в его плечо, она заплакала еще горше. Вытащить деньги из кармана девушки для него было проще простого. Он еще некоторое время бормотал слова утешения, пока Карлота не начала понемногу успокаиваться. Затем посмотрел на свои золотые часы и воскликнул:

– Боже, мне пора бежать!

Впрочем, он ушел совсем недалеко – до ближайшего куста. Спрятавшись, Чико принялся наблюдать за девушкой. Посидев еще немного на скамейке, та встала и направилась к выходу из парка. Вскоре она скрылась из виду, но это не имело значения – Чико знал, что эта дурочка обязательно вернется.

Ждать пришлось каких-нибудь пятнадцать минут. Лицо девушки на этот раз было искажено ужасом. Опустившись на четвереньки, она принялась ползать около скамейки, просеивая между пальцами гравий. Наконец девушка рухнула на скамью и закрыла лицо руками.

Выйдя из-за куста, Чико Рибейро направился к ней.

– О, ты все еще здесь. Все в порядке? – обратился он к девушке с жизнерадостной улыбкой.

Вопрос, который в Рио-де-Жанейро был чем-то вроде приветствия, отозвался в сердце Карлоты острой болью.

– Не уходите, сеньор, – взмолилась она.

Чико и не собирался уходить. Более того, выслушав рассказ о ее бедах, он немедленно предложил ей поселиться у его невесты до той поры, пока она не подыщет себе работу и жилье. Карлота, не веря своему счастью, направилась за молодым человеком к его машине, прижимая к себе картонную коробку с вещами.

Невеста молодого человека жила в небольшой квартире на площади Мауа, неподалеку от порта. Она приветливо встретила Карлоту, назвалась Лулой и пригласила гостью на кухню, где готовила ужин.

Когда все трое уселись за стол, Карлота почувствовала, что страшно голодна, и, как только перед ней поставили тарелку, набросилась на мясо, рис и жареные бананы. Лула выслушала ее печальную историю и сказала, что, поскольку Карлота имеет опыт работы по дому, ее, возможно, заинтересует вакансия в салоне, которым она руководит. Заведение это, по ее словам, специализировалось на расслабляющем массаже. Массажистки, пояснила она, там же и живут, они все как одна большая семья. Девушка, занимавшаяся уборкой и другой подсобной работой, недавно уволилась, и на ее место еще не успели никого взять. Карлота с восторгом приняла предложение Лулы.

На следующее утро Чико отвез девушек в довольно неприглядного вида район. Прежде чем войти в дом, Лула быстро оглядела улицу, после чего, отперев замок входной двери, втолкнула Карлоту внутрь. Запах дешевых духов, разлитый в спертом воздухе, не мог заглушить вонь кошачьей мочи. Где-то в доме было включено радио, из которого лились звуки самбы.

Когда Лула и Карлота поднимались по лестнице, на площадку первого этажа вышла девушка-мулатка. На ней не было абсолютно ничего, если не считать босоножек на очень высоком каблуке. Весьма внушительных размеров бюст, впрочем, частично прикрывал эмалированный таз с водой, который девушка держала обеими руками. Лула познакомила их – имя мулатки было Неринья.

В конце коридора открылась дверь, из-за которой появился молодой светловолосый матрос. Он хотел было пройти к выходу, но Неринья, крепко сжав губы и выставив вперед объемистую грудь, преградила ему дорогу.

– Неблагодарный, сделай мне подарок, давай сюда доллары, – обратилась она к молодому человеку. – Неринья ведь была с тобой всю ночь, верно?

Мужчина осторожно вытащил из кармана банкноту. Приняв ее, Неринья уже собиралась зажать купюру в кулак, но Лула ловким, точным движением выхватила у нее кредитку и с улыбкой опустила себе в карман.

Карлота прижилась в салоне. Кроме нее и Нериньи, в заведении было еще две девушки – Мимоса из Сеары и Магнолия, родом из Пелотаса. У Магнолии было две кошки. Каждая из девушек имела свою комнату. Застекленные двери комнат, прикрытые занавесками в цветочек, выходили в коридор первого этажа. Комната Карлоты представляла собой маленький чердак, где было душно и жарко, даже когда со стороны гавани дул прохладный бриз. Но Карлота очень гордилась тем, что у нее снова есть свое жилье. Работа ее состояла в приготовлении еды для девушек, мытья полов и уборки постелей.

Расчет Чико был прост. Карлота была ему благодарна, а он вполне мог позволить себе подождать до тех пор, пока она будет способна оказывать его клиентам полный набор услуг. Что же касается ребенка, то он, по мнению Чико, мог быть полезен в другом виде его бизнеса, а именно в попрошайничестве.

Пока же жизнь Карлоты текла довольно размеренно. Девушки спали допоздна, а около полудня отправлялись на пляж. Карлота тем временем прибирала в комнатах. Около трех или четырех часов пополудни девушки возвращались и снова укладывались вздремнуть; затем все собирались в комнате Нериньи и слушали ее новый радиоприемник, обсуждая проблемы героинь «мыльных» опер. Между делом они шили и вязали одежду для будущего ребенка Карлоты.

По ночам Лула пускала в салон клиентов. В ожидании гостей она усаживалась в стоявшее в прихожей кресло-качалку и одну за другой курила сигареты. В те вечера, когда клиентов не было, ее и девушек иногда навещали Чико или Морена ду Сул, приятельница Лулы, работавшая в одном из баров рядом с портом. Карлота по вечерам сидела у себя на чердаке. Она боялась выходить в город одна, опасаясь, что с ребенком, который уже скоро должен был появиться на свет, что-нибудь случится.

Однажды Чико поручил Карлоте новую работу. Вместе с Мореной они должны были ездить по Рио в переполненных автобусах. Задача Карлоты состояла в том, чтобы, присмотрев наиболее обеспеченного по виду пассажира, устроившегося на сиденье, встать рядом с ним, выпятив живот. Пассажир, как правило, уступал ей место, руководствуясь самыми добрыми побуждениями. Если же он этого не делал, Морена начинала на весь салон честить бедолагу за отсутствие манер. Так или иначе, в конце концов мужчина вставал, и в неизбежно возникавшей при этой толчее Морена забиралась к нему в карман. Сделав свое дело, она выходила на ближайшей остановке. На следующей покидала автобус Карлота. Она поджидала Морену, после чего обе садились в очередной автобус.

Как-то они разыгрывали отработанный сценарий. Все прошло как будто благополучно, Морена пробиралась к выходу. Внезапно мужчина, которого она только что обчистила, обнаружил пропажу и закричал. Морена выскочила из салона, пассажир бросился следом. Карлота лихорадочно пыталась сообразить, что ей делать, но вдруг почувствовала резкую боль внизу живота и ощутила, как из нее начала хлестать жидкость, заливая сиденье. Страшно смутившись, она торопливо вышла, хотя другие пассажиры предлагали ей помощь.

Оказавшись на улице, Карлота побрела куда глаза глядят, но вскоре приступ боли повторился. Она с трудом сохранила равновесие, опершись о ствол огромной пальмы.

Вскоре она потеряла сознание. Карета «скорой помощи» доставила молодую женщину в больницу «Роча Маиа», и семнадцать часов спустя Карлота уже прижимала к груди новорожденную дочь.

Во время пребывания в больнице Карлота подружилась с уборщицей, приехавшей в Рио из Ресифи. Участие, которое проявила пожилая женщина к ней и к ее ребенку, заставило Карлоту поплакать о том, что ее мать не дожила до рождения крохотной Флоринды. Карлота назвала дочь в честь главной героини любимой «мыльной» оперы, искренне надеясь, что когда-нибудь ее Флоринда тоже станет богатой и известной.