Благословение вершин - Лора Эллиот Страница 20

Кэрол понимающе закивала и побрела по тропинке через огород, засеянный тыквой.

Вернувшись, она застала во дворике забавную картину: Крис сидел на корточках посреди двора, а вокруг него толпилась детвора – трое детишек Аджея и еще пятеро – из тех, которые сопровождали их эскортом. Что это он затеял?

Оживленно жестикулируя, Крис что-то объяснял детям, а те, склонив головки набок, внимательно слушали. Наконец, когда он закончил говорить, вперед вышел чумазый мальчонка с огромными, блестящими глазами, построил всех детей в кружок и начал считалку.

Кэрол села возле дома на землю, предпочитая не вмешиваться.

Неужели он затеял игры с детьми?

Вскоре был выбран мальчишка, которому Крис повязал на глаза носовой платок. Понятно, они играют в «слепого кота». Очень мило.

Только откуда у этого парня столько энергии? Она уже почти с ног валится, а он продолжает резвиться с детишками.

Игра началась, и Крис стал одним из ее участников. Дети с хохотом носились по двору, толкались, визжали, возбужденно что-то выкрикивали, и Крис, взрослый дядя под два метра ростом, ничем, кроме роста, от них не отличался. Он так порой непосредственно реагировал на ход игры, что Кэрол разрывало от смеха.

Но внезапно странные мысли, как вражеские лазутчики, пробрались в ее голову. До сих пор этот парень проявлял себя исключительно с положительной стороны. Но только положительных людей не бывает. Эту мудрость Кэрол успела усвоить за свои двадцать пять лет. Итак, когда же наконец она заметит какую-нибудь негативную черту его характера? У него, как у нормального человека, должен быть какой-нибудь изъян или маленькая червоточинка.

Кстати, почему у него нет женщины? А может, есть? Может, это и есть его слабость? Может, путешествуя, он заводит в каждом месте по любовнице, а уезжая, бросает их? Может, он – коварный сластолюбец? В эту версию она поверит охотнее, чем в то, что он ищет свою единственную любовь. Этот парень, наверняка, не сторонник брака. Женщина в его жизни может появиться только как попутчица, на короткий срок.

Интересно, скольким женщинам этот красавец разбил сердца? Может, она, Кэрол, на очереди? Он назвал ее соблазнительницей. А кто он сам? Разве какая-нибудь женщина устоит перед его обаянием, красотой, силой, энергичностью? Разве она сама смогла устоять?

В быстро надвигающихся сумерках ее мысли становились все подозрительнее и враждебнее. Нет, с этим приятелем лучше не связываться – он прекрасен как бог и опасен как дьявол. А она будет благоразумной и осторожной отныне. У нее есть Дэ…

В этот самый момент она почувствовала, как что-то легкое и упругое ударилось о ее макушку и отскочило. Мячик. Она потерла макушку ладонью, скривилась и рассмеялась. Дети, глядя на нее, тоже весело расхохотались.

– Извини, леди Кэрол, если мы прервали твои тягостные раздумья, – задорно прокричал Крис и бросился в кусты за мячиком.

– Откуда здесь взялся теннисный мяч? – спросила она, когда он вынырнул из кустов.

– Из моего рюкзака. Я прихватил его на всякий случай. И вот случай подвернулся, – ответил он, возвращаясь к игре.

– Мог бы заодно прихватить и нужную для мотоцикла деталь. Как ты при своей практичности мог ее упустить?

– Я ничего не упустил. Поломка мотоцикла подарила мне чудесную компанию этих детишек, бросил он через плечо.

А я больше не чудесная компания? – обиженно подумала она.

– Ты сам, как я погляжу, еще не вышел из их возраста!

– И надеюсь, что никогда не выйду, – ответил он.

И все же он удивительный и, видимо, очень любит детей, подумала Кэрол. Из него мог бы получиться хороший отец.

Через несколько минут во дворе стало совсем темно, продолжать игру было невозможно. Крис тепло попрощался со своими маленькими друзьями и повернулся к Кэрол.

– Скучаешь? – спросил он.

– Нет.

– Много думаешь. О чем?

Она ничего не ответила, отвела взгляд и посмотрела вдаль.

Деревушка, разбросанная по пологим холмам, исчезла из виду, а вместо нее на склонах заблистали, словно случайно рассыпавшиеся драгоценности, голубые и желтые огоньки.

Крис сел рядом с ней. Над главным входом в дом вспыхнула лампочка, и при ее свете Кэрол смотрела на его раскрасневшееся, покрытое капельками пота лицо и смешно торчащие волосы. Его футболка тоже была насквозь промокшей. Он поймал на себе ее взгляд, потом осмотрел себя и обнюхал.

– Прости, я, наверное, не очень приятно пахну, и поэтому ты не хочешь со мной разговаривать, – сказал он и на полметра отодвинулся от нее. – После ужина я обязательно помоюсь.

Из дома появился Аджей, помахал им рукой и выкрикнул по-английски слово «ужин». Крис метнулся в комнату.

– Я сменю футболку и приду, – сказал он на ходу.

Кэрол поднялась за Аджеем в кухню. Ума Деви предложила ей вымыть руки, поливая их водой из кувшина. Потом ее усадили на почетный коврик для гостей, и радушная хозяйка принялась подавать еду. Перед Кэрол на огромной металлической тарелке появилась горка риса, политая густым чечевичным супом, горсть овощей – кабачки в ароматной подливке – и тонкие, горячие чапати. Ума Деви жестом показала ей, чтобы она начинала есть и никого не ждала. Детишки сидели напротив Кэрол и, подталкивая друг дружку локтями, смущенно хихикали. В кухне появился Крис, и ему тоже предложили вымыть руки и усадили между Кэрол и Аджеем.

Все, кроме Умы Деви, были заняты едой, и только она продолжала суетиться у плиты, выпекая новые лепешки. Она подкладывала их на тарелки, а также добавляла желающим овощи, рис и похлебку.

После ужина Кэрол и Крис поблагодарили хозяев и отправились в свою комнату.

– Я, кажется, слегка переела. Все было необыкновенно вкусно, несмотря на обилие специй, – лениво произнесла Кэрол, с наслаждением растянувшись на кровати. – И все же, больше всего меня поразило то, что хозяйка вообще не садится за стол, а только обслуживает трапезу. Какой трогательный обычай.

– Да. Меня сначала такие индийские обычаи возмущали, – сказал Крис. – Почему это женщина, когда все едят, должна вертеться у плиты, чтобы подавать горячие чапати? Но со временем я понял, что индийская женщина – прежде всего мать и кормилица, и ей доставляет радость кормить и детей, и мужа, и гостей. И потом, она ничего другого не знает, это ее миссия, ее роль, вся ее жизнь. И она в этом естественна и совершенна.

Кэрол задумалась: а сможет ли она когда-нибудь стать женой, матерью, кормилицей? Хочет ли она этого? Она хоть и из другого мира, из другой культуры, но это материнское начало в ней так же сильно, как в любой женщине мира. Да, она хочет стать женой и матерью. Да, она хочет отдавать свою любовь тем, кто ей дорог, кто нуждается в ней.

И снова в ее мыслях возник Дэвид. Почему же она так долго раздумывает, почему не может дать ему ответа? Почему внутри нее снова и снова возникает эта безответная пустота?