Жених для двоих - Молли Лайхольм Страница 20

Эмма провела рукой по груди Макса.

— Подожди, — попросил он. — Не торопись.

Она положила голову ему на плечо, и он обнял ее.

— Как приятно, — промурлыкала она. В ответ он сонно что-то пробормотал. — Не спи. — Эмма ткнула его в бок, но он не шевельнулся. Тогда она слегка пощекотала ему живот.

— Колдунья, — проворчал Макс и, схватив ее за запястья, накрыл собой. В нем вновь разгорелось желание, а ее тело было таким податливым.

Она же знала, что никогда не устанет от близости с ним.

— Эмма, — вдруг произнес Макс, внимательно глядя на нее. Она увидела, как стало меняться выражение его лица. Он нахмурился и, встав с постели, потянулся за одеждой.

Эмме стало страшно. Она смотрела, как он молча надел брюки, рубашку и галстук. Неужели уходит? Эмма не могла этому поверить.

Она застыдилась своей наготы и прикрылась простыней.

— Что ты делаешь? — спросила Эмма, отметив, что ее голос прозвучал холодно и спокойно, хотя внутри все замерло.

— Одеваюсь. — Он стоял к ней спиной.

— Но… — начала было она и замолчала, не зная, что сказать.

Макс повернулся к ней.

— Мы с тобой проверили самих себя и забудем об этом.

Он мог притворяться сколько угодно, но Эмма видела, как бьется жилка у него на шее. Выхватив из-под подушки свой дорожный будильник, она швырнула им в Макса. Он пригнулся, и часы упали, разбившись о стену.

— Не смей говорить, что это всего лишь секс!

— Так и было, — ледяным тоном сказал он. — Просто секс, и все. Зуд, который исчезает, если почесаться. К тому же я очень долго не спал с женщиной. Мужчине трудно без этого обходиться.

Не глядя на нее, он начал ходить по комнате. Эмма понимала, что он лжет.

— Эмма, я не хочу тебя обидеть, но у нас все в прошлом, пусть оно и было наполнено страстью. Это же… — он указал на смятую постель, — было почти неминуемо. Но мы взрослые люди и можем забыть про нашу… похоть.

— Как ты смеешь! Ты хочешь сказать, что после того, как переспал со мной, сможешь дождаться брачной ночи?

При словах «брачная ночь» оба застыли — ведь они оказались предателями: она предала подругу, а он невесту. Они занимались любовью в постели Мег, так романтично выдержанной в старинном стиле.

— Нас связывает только секс, — упрямо твердил Макс.

— Ты можешь употреблять любые слова, но мы предали Мег, — сердито ответила Эмма. — Что будем делать?

Лицо Макса болезненно исказилось.

— Ничего. Будем держаться подальше друг от друга, а вопросы относительно свадьбы посылай мне по электронной почте.

— Ты меня боишься или себя? — Эмма сама не понимала, зачем задает ему такие вопросы. Чего она добивается? Чтобы Макс заявил о своей вечной любви к ней? Или предложил убежать вместе с ним?

Макс огляделся. Наверное, проверяет, не забыл ли запонку или что-нибудь еще, что изобличит его? Он заправил рубашку в брюки и застегнул пиджак.

— Нет. Я не боюсь. Не хочу причинять тебе боль, но я так не могу. — Он шагнул было к ней, но тут же остановился. — Прости. — И ушел.

Эмма в ужасе смотрела ему вслед. Ей хотелось перебить в комнате все, что только можно, собрать вещи и сию же минуту уехать обратно в Филадельфию, а там окунуться в привычную размеренную жизнь. Но она сознавала, что теперь, после встречи с Максом, ее жизнь не будет прежней. Он вновь разбил ей сердце.

Эмма провела бессонную ночь, слоняясь по квартире и обзывая себя дурой. По дороге в издательство ее вдруг осенило: Макс испуган потому, что по-прежнему любит ее и прошлое много для него значит, так же как для нее. Но как ей поступить? Чего она хочет? Чего ждет от Макса? Как быть с Мег?

От этих вопросов голова шла кругом. Она, Эмма Грейс Делейни, попала в беду. И сама во всем виновата. Это она все время подстрекала Макса к воспоминаниям о прошлом. Вот и получила то, что заслужила.

Но она больше не могла от этого отказываться. Она хотела, чтобы Макс Торн навечно принадлежал ей.

Как же можно такого желать и тем самым предать подругу и толкнуть Макса на путь, которого он отчаянно старается избежать? Именно поэтому он сказал ей вчера такие обидные слова и ушел.

Эмма остановилась и зашла в кафе. Ей было необходимо все обдумать. К ней неожиданно вернулся аппетит, и она заказала яичницу с ветчиной.

Она любила и любит Максвелла Торна, и от этого никуда не денешься. А Мег? Эмма чувствовала, что Мег любит Макса не так сильно, как она. Для нее главное — это будущее «Скорпиона», а не их с Максом совместная жизнь.

Макс принадлежит ей, Эмме. Но как ей поступить? Она не причинит Мег такую же боль и унижение, через которые прошла сама восемь лет назад.

Официантка принесла завтрак, и Эмма заказала еще блинчики. Ей предстояло многое обдумать.

Придя в издательство, Эмма позвала Бет и тетушек, чтобы вместе решить некоторые вопросы. До свадьбы оставалось всего несколько дней, и Эмма была рада их помощи.

В кабинет с паническим видом вошел Джей.

— Что мне делать с Сарой? Ты свадебный консультант, вот и помоги мне, а то все мои действия приводят к обратным результатам.

— Включая твои действия в ее кабинете два дня назад. Что тебе там понадобилось? — спросила Эмма, пытаясь вызвать его на откровенность.

— И ты туда же. Хватит того, что Фрейзер убедил всех в моей вине, хотя в тюрьме сидел он. — Джей опустился в кресло и закрыл лицо руками.

Эмма подошла к нему и положила ладони ему на плечи.

— Нашел у кого спрашивать совета, — криво усмехнулась она. — Да, я свадебный консультант, но мой жених сбежал из-под венца.

Джей молчал, и тогда Эмма со вздохом уселась с ним рядом. Конечно, она может дать ему совет.

— Ты говорил Саре о своих чувствах?

— Она и так знает.

— Нет, ты должен ей сказать, почему полюбил именно ее.

Джей подумал, и лицо его оживилось.

— Да потому, что она замечательная. У меня такое чувство, словно я нашел свою вторую половину. Ей все равно, кто мой отец и какую школу я окончил, — она просто смеется моим шуткам. Мы с ней можем заниматься скучными служебными делами, но если я ловлю ее взгляд, то знаю: ей известно, о чем я думаю. — Джей улыбнулся. — К тому же она так уверена в себе. Это, наверное, оттого, что ей пришлось самой пробивать себе путь. Когда она улыбается моим словам, у меня такое ощущение, как будто я добился чего-то очень важного.