Давай расстанемся... - Наталия Весенина Страница 20

А ведь каков муж! Он ее даже приятно удивил, что не стал расспрашивать, красива ли его собеседница, какой у нее вес и какого она роста, длинные ли у нее ноги и прочее, и прочее… Никаких пошлостей и тонких, но недвусмысленных намеков. Так, общение ни о чем, без наводящих вопросов о семейном положении, детях, работе и материальном достатке.

Ей, Марине, Сергей присылал «эсэмэски» только до того, как сделал предложение руки и сердца. Потом он просто звонил ей и говорил, что набирать сообщение глупо, когда можно все сказать намного быстрее. И зачем тратить время на детские шалости?

А Марине казалось, что общение посредством таких милых и маленьких посланий намного приятнее и романтичнее. Ведь подчас словами не скажешь того, что можно написать, не стесняясь и не боясь, что голос дрогнет, и слова будут поняты не так, как хотелось бы. Как часто она жалела, что не родилась в девятнадцатом веке, когда умение писать письма было на таком высоком уровне, что подчас благодаря ровным, неуверенным, твердым или ласковым строчкам решались судьбы людей.

Стоп! Муж ей звонил, потому что считал, что перебрасываться «эсэмэсками» глупо… Она застыла на месте с кружкой в руке. Марина как раз направилась в кухню, чтобы налить себе некрепкого успокаивающего чая из травяного сбора. Успокоиться ей не помешает. А то будет целую ночь смотреть в потолок и снова думать о муже…

Как же она сглупила, не подумав, что Сергей легко и просто может набрать высветившийся номер и позвонить! М-да. Правду говорят, нужно сначала хорошенько продумать все ходы и выходы, а уж потом начинать авантюру. Она поспешила, рвалась вперед, отыскав, как казалось, приемлемое и правильное решение. И ведь опрометчивые и поспешные решения принимала уже не раз. Взять хотя бы увольнение с прежней работы, ведь до сих пор вспоминает, как ей там нравилось. Почему она не учится на собственных ошибках?!

Марине вспомнилось самое поспешное, самое глупое из всех решений, которое принимала. Да и принимала ли она вообще тогда решения? Возможно, думала не головой, а сердцем, подчинилась чувствам, нахлынувшим на нее. С тех пор Марина четко осознала: никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах больше не позволит эмоциям одерживать верх над разумом. Впрочем, произошедшего несколько лет назад уже все равно никак не исправить…

Марине девятнадцать лет. Третий курс колледжа, еще немного — и выпускные экзамены. Ей безумно хочется получить красный диплом. Что он даст? Наверное, ничего, но маме и папе будет очень приятно. А еще Марина докажет себе, что она умная, три года не прошли даром, она молодой специалист, который сможет на равных говорить с уже практикующими юристами. У Марины великолепная память, и многие статьи в гражданском, хозяйственном, процессуальном кодексе она помнит наизусть. Но чтобы оказаться лучшей, нужно учиться до победного конца и не расслабляться на финише. Весна, капли с крыш, легкие туфельки вместо тяжелых зимних сапог, короткая юбка, заинтересованные взгляды ребят… На нее, казалось, апрельский бум не действовал, ну разве что самую малость… Свидания, дискотеки до упаду решила отставить до лета. Все свободное время проводила в библиотеке колледжа, иногда брала книги, закрывалась в пустой аудитории и читала — много, долго.

Второкурсник Саша Зноев появился как будто ниоткуда. Сначала он лишь кивал ей в знак приветствия. Из вежливости Марина отвечала, а про себя пыталась вспомнить: знакомы ли они? Потом несколько слов, библиотечный столик, где Саша изучал то, что Марина уже давно знала и даже сдала соответствующие экзамены.

Сашка как лицо противоположного пола, к которому, казалось, ее женское начало должно было тянуться, ни капельки не интересовал Марину. Хотя природа, вместе с родителями, наградили его карими глазами, темными волосами и смуглой кожей. Казалось, все эти составные нравились Марине, но в случае с Александром… не производили впечатления. Глазки какие-то хитренькие, лицо какое-то вытянутое, волосы непослушные и потому вечно взлохмаченные. Цвета глаз и волос оказалось мало для приближения к внешнему идеалу.

А вот Саше она нравилась, и, чтобы не заметить его симпатии, надо было стать глухой и слепой. Марина не страдала глухотой и слепотой — и прекрасно знала о настоящих причинах проявившейся склонности Александра Зноева к библиотечным занятиям.

Саша уже отслужил в армии и по возрасту опережал Марину на три года. В общем, если смотреть с научной и медицинской точки зрения на физическое и умственное развитие, они находились приблизительно на одной ступени. Александр обладал небольшим, но все же некоторым жизненным опытом и оказался интересным собеседником. Как-то незаметно из библиотеки они стали переходить в пустующую аудиторию, где и болтали по нескольку часов обо всем.

Темы их бесед касались всего, что могло волновать тогдашних студентов. Разумеется, учитывая бурную сексуальную революцию, отголоски которой к тому времени докатились и до нашей страны, эта тема не могла не увлечь «продвинутых» студентов.

Марина была откровенна. Она не скрывала, что все еще является девственницей и в ближайшее время не собирается ничего менять. Саша, разумеется, с ней соглашался. Постепенно тема секса стала основной в их разговорах. А потом… потом, увлекшись беседой, они как-то незаметно начали обнимать и ласкать друг друга. Началось все с легких прикосновений пальцев. Малюсенький мизинчик к мизинцу побольше, девичья ладошка тонет в мужской ладони.

— А когда тебе бывает особенно приятно? Когда дотрагиваешься до каких мест?

— Покажи…

— Нет, сначала ты покажи.

Хоть убей, Марина до сих пор не может понять, как такое могло произойти. Со скамьи девушка переместилась на стол. Вроде бы туда ее перенес только что находившийся в роли собеседника Саша. Он стал напротив сидящей Марины и долго целовал ее лицо, шею, обнаженную грудь. Как-то незаметно упали на пол трусики и шире развелись ноги. Боль оказалась сильной, но Марина, закусив губу, стойко молчала. Закончилось все моментально. Сашка дважды застонал и, разжав впивающиеся в ягодицы руки, оставил сидящую и недоумевающую Марину, опустившись прямо на пол.

Благо что свет в аудитории не горел, а за окном наступили сумерки. Марина не видела ни себя, ни выражения лица мужчины, оказавшегося первым в ее жизни. Голая задница, поникший, но все еще слабоэрегированный пенис, спущенные до щиколоток штаны, самодовольный оскал. Сашу все еще била мелкая дрожь — слабый отголосок ни с чем не сравнимого экстаза. Он осторожно вытер чистым носовым платком предмет гордости всех мужчин и, смяв, засунул платок в карман пиджака. Да, хорошо, что Марина не видела, иначе ей стало бы противно вдвойне, а так… так тоже стало мерзко… от того, что она услышала. Слова повергли Марину в шок.

— Марин, а ты уверена, что у тебя до меня никого не было? — еле слышно спросил все еще восседающий на полу и громче обычного посапывающий Саша.

— Что? Что ты имеешь в виду? — не сообразила Марина.

— Я говорю, руки ты как-то профессионально держала, да и вообще, сама так умело… — договорить Сашка не успел. Марина спрыгнула со стола и, увидев лужу крови, растекшуюся по поверхности, чуть не свалилась в обморок. Но злость распирала ее и оказалась сильнее. Она подняла валяющиеся трусики, вытерла ими кровь и бросила самоуверенному нахалу в лицо. Потом, не сказав ни слова, ушла из аудитории, щелкнув замком.