Прикоснуться к звезде - Александра Селлерс Страница 20

Теперь, оглядываясь назад, Лизбет понимала, что каждый раз, когда она начинала разговор, отец уже был пьян. И она беседовала не с Эдвардом Макартуром, а с алкоголиком. Правда, ребенку этого было не понять. Даже многие взрослые едва могут отделить самого себя от другой своей сущности, когда напиваются.

— О чем ты думаешь, Лизбет? В твоих глазах столько печали, — заметил Джафар мягким голосом.

Молодая женщина посмотрела на него, ее сердце защемило. Если бы она открылась навстречу этой любви в тот самый первый раз, может быть, все было бы иначе? И несправедливая обида на отца и на весь мир была бы забыта, изжита. Или все повторилось бы? Никто не знает.

Уже слишком поздно.

Слова Джафа привели ее в полное отчаяние. Выхода она не видела.

Гази и Анна готовы были пройти по длинной, освещенной лампами мраморной дорожке, которая вела к чудесному павильону и бассейну с фонтаном, где стояли царственные особы.

Джафар посмотрел на часы.

— Настала наша очередь предстать перед султаном и его женой, — сказал он Лизбет и подвел ее к своему брату и его жене.

Подруги покосились друг на друга. Однако какими бы либеральными ни были их взгляды, есть что-то привлекательное и волнующее в том, чтобы предстать перед султаном.

— Лизбет когда-то была знакома с султаншей, правда? До замужества та выступала на сцене в Лондоне, — заметила Анна, когда обе пары двинулись вперед, рука в руке. Гази бросил любопытный взгляд на Лизбет. — Гази не знал этого, — продолжила Анна.

— Это произошло три года назад, когда мы обе были заняты в пьесе Шекспира «Сон в летнюю ночь», — объяснила Лизбет для Гази. — Дана играла Елену, а я Гермию. Это было замечательно, но как раз после завершения сезона я отправилась в круиз, и мы больше не виделись. Не знаю, помнит ли она о наших встречах.

Они вышли на огромную площадь, окруженную величественными колоннами и деревьями и ярко освещенную. В дальнем конце площади располагался бассейн, в центре которого был установлен фонтан. Воду изнутри подсвечивали сотни лампочек, и струи фонтана, казалось, разбрызгивали кругом влажный свет.

К павильону вела небольшая широкая лестница. Четыре царственные четы стояли наверху, а гости медленно проходили перед ними. Два ряда мужчин в сверкающей церемониальной форме дворцовой стражи выстроились по обеим сторонам лестницы и выглядели несколько театрально. Однако Джафар тут же уверил Лизбет, что это настоящая стража, а не нанятые актеры и бутафория.

— Охранники — самые лучшие солдаты страны, — сказал он.

Лизбет уже при входе во дворец была напугана. Гостей впускали только после того, как их обыскивали электронным детектором, который истерически реагировал на каждую железку.

— Правда? Почему?

— Потому что здесь все еще есть те, кто желает свергнуть нынешних правителей Бараката. Гасиб не был единственным человеком, стремящимся к абсолютной власти. Посмотри туда. — Она проследила за его взглядом. Над ними, на крыше павильона, можно было различить несколько темных теней. — Секретная служба всегда настороже.

Должность Джафара при дворе была сродни посту министра культуры, за которым закреплена ответственность за гуманитарные контакты между Баракатом и другими странами. Любопытно, откуда он мог знать о работе секретной службы?

— И ты в ней участвуешь, в этой операции? — спросила Лизбет.

— Все советники постоянно принимают некоторое участие в защите принцев, — сказал он. Его рука бессознательно легла на рукоять потрясающей красоты меча, сплошь инкрустированную драгоценностями.

— Так твой меч настоящий?

Джафар улыбнулся:

— Это меч моих предков. Отличная сталь, он до сих пор острый и надежный. Работа дамасских мастеров.

И они поднялись по лестнице, последовав за Гази и Анной. На самом верху павильон освещался золотистым сиянием, которое исходило от прекрасных ламп из бронзы и хрусталя.

Лизбет смотрела на прекрасные пары, которые возвышались над ней, пока она поднималась по ступенькам. Это было для нее невиданное доселе зрелище. Молодая женщина замерла на полпути, забыв о том, что нужно дышать. Хотя она много раз видела этих людей на снимках в газетах, однако фотографии не могли в полной мере передать величие коронованных особ, собравшихся здесь.

Но просто увидеть и быть представленным ко двору — две разные вещи, как поняла Лизбет. Она сделала еще один шаг навстречу и первый раз склонилась в поклоне, когда ее представили принцу, с которым Джаф был связан теснее других.

Это был Карим, темноволосый и гладко выбритый. На голове его красовался тюрбан с драгоценным сапфиром и жемчужинами.

Как заметила Лизбет, между Джафаром и принцем установились вполне дружеские и доверительные отношения.

Рядом с принцем стояла принцесса Каролина, головку которой украшала традиционная цепочка со свисающим на лоб сверкающим изумрудом, что превращало ее в настоящую восточную красавицу из сказок. Однако улыбка говорила о том, что это вполне реальная женщина. Принцесса весьма живо заинтересовалась Лизбет и ее ролью в фильме.

Дальше стоял принц Рафи, улыбчивый брюнет с густыми усами, само очарование. На тюрбане у него был рубин, а на боку висел меч, усыпанный драгоценностями. Глаза его жены, принцессы Зары, сияли теплом. На ней была белая, расшитая золотом, бриллиантами и рубинами шелковая туника.

И она тоже заговорила с Лизбет о фильме.

— Нам бы очень хотелось, чтобы Роуз Дюмон обитала в руинах Искандера, — сказала она. — Мы надеялись, что фильм снимут именно там, вы же знаете. Но на данный момент, к сожалению, это просто невозможно, потому что музей до сих пор не достроен.

— Я очень надеюсь посетить музей, когда он будет открыт, — ответила Лизбет. — Думаю, что к этому времени я еще буду в вашей стране.

— Джафар непременно должен отвезти вас туда. Джаф? — И Зара подергала Джафа за рукав. — Покажешь мисс Рейн наши знаменитые достопримечательности? Когда решитесь, непременно дайте мне знать об этом.

Принц Омар — высокий и стройный, как кипарис, с аккуратной острой бородкой, которая придавала ему солидный вид. Традиционный золотой тюрбан с изумрудом невероятно шел к его ярко-зеленым глазам. Принц Омар держался очень высокомерно. Взгляд его смягчался только тогда, когда он смотрел на свою беременную жену.

Принцесса Джана, загорелая блондинка, была одета в восхитительный золотистый наряд, который отлично сочетался с одеждой ее мужа и сиял, как одна из люстр на потолке позади нее. На шее у принцессы висели многочисленные нити самого отборного жемчуга, который когда-либо доводилось видеть Лизбет.

И только после этого они приблизились к султану Багестана и его жене. Кто-то провозгласил:

— Его превосходительство Джафар Заки ибн Басам аль-Хафез аль-Хамзех. Мисс Лизбет Рейн. — И Лизбет оказалась перед парой смеющихся глаз величественной особы, в которой она с трудом узнала бывшую мисс Морнингстар.