Незваная гостья - Синди Холбрук Страница 20

– Но я могу начать учить ее, – заметила Мелани. – Учить женскому мастерству – готовить, шить и так далее. Может быть, ей просто нужно напомнить, как это делается, и она станет нормальной женщиной.

Джеффри задумчиво смотрел на Мелани. Внутренний голос советовал ему отказаться, но Джеффри не послушался его и согласно кивнул. Сейчас он был готов, словно утопающий, схватиться за любую соломинку.

– Ты правда надеешься на то, что это может удасться? – спросил он.

– Конечно, – улыбнулась Мелани. – Может быть, то, что я предлагаю, и есть единственное средство, чтобы помочь Ами. Она вспомнит, как и что делается, а заодно вспомнит и о том, как важно для женщины уметь шить и готовить и насколько это важнее кружев и перьев.

– Да, – улыбнулся Джеффри. Слова Мелани заронили в его сердце искорку надежды. – Если ты возьмешься ее учить, я буду тебе бесконечно признателен.

Щеки Мелани слегка порозовели.

– Я попытаюсь.

– Попытайся. О большем я и не прошу, – сказал Джеффри. – Просто попытайся.

– Я сделаю все, что в моих силах, – заверила его Мелани. – А теперь успокойся и пей чай.

Джеффри вздохнул, сделал глоток горячего ароматного чая и с улыбкой посмотрел на Мелани. Оба они молчали, и в этой тишине Джеффри почувствовал себя легко и спокойно – впервые за все последние дни.

Capa стояла возле приоткрытой двери в гостиную. Она слышала весь разговор Джеффри с Мелани и была в гневе. Как только смеет этот, с позволения сказать, джентльмен, так расписывать Сару перед своей подружкой? Именно теперь, когда ей показалось, что она сумела пробить брешь в отношениях с этим человеком, когда впервые за последнее время она почувствовала под ногами твердую почву, в этот самый момент он предал ее. Выставил перед другой женщиной как сумасбродную пустышку – это ее-то, Несравненную леди Сару, у ног которой лежал весь Лондон! А она-то сама тоже хороша! Готова уже была учиться готовить, шить… Чушь! Тоже мне – «искусство быть женщиной»!

И теперь они со своей подружкой сидят, пьют чай, довольные собой и своим решением отдать Сару в лапы этой Мелани. Но Джеффри-то, Джеффри-то каков! Расстается с ней, не моргнув глазом, словно не женщину выбрасывает из дома, а ведро с мусором.

Плохо он знает ее! Надеется на то, что его подружка чему-то сможет научить Сару? Ошибается! Учиться придется ему самому!

Capa расправила плечи и, изобразив на лице улыбку, вошла в гостиную. Увидев Мелани, застыла от удивления. Та оказалась очень милой девушкой – невысокого роста, с золотисто-каштановыми волосами и карими глазами.

– Добрый день! – сказала Capa. – Я и не знала, что у Джеффри гости. Надеюсь, я вам не слишком помешала?

– Нет, нет, нисколько, – улыбнулась ей Мелани. Улыбнулась совершенно искренне, дружески. – Мы с Джеффри просто пьем чай.

Capa перевела взгляд на Джеффри, который в ответ громко вздохнул и поставил на столик чашку. Затем вопросительно поднял бровь.

– Милорд, – удивленно сказала она, – вы не собираетесь представить нас друг другу?

– Ну да, конечно, – сказал Джеффри, даже не подумав при этом встать с кресла. – Мелани, позволь представить тебе Ами. Ами, это моя соседка и подруга – Мелани.

Capa прищурила глаза. Эх, будь она на месте Мелани, она бы устроила лорду Грэю разнос за такое знакомство. «Соседка, подруга»! Болван!

Capa уселась на диван рядом с Мелани и выдавила улыбку.

– Много слышала о вас, Мелани.

– И я о вас.

Capa с отвращением покосилась на Джеффри.

– Не сомневаюсь.

– Я так сочувствую вам, – сказала Мелани. – Наверное, это ужасно – потерять память.

Слова Мелани прозвучали так тепло и искренне, что настроившаяся было на скандал Capa решила повременить.

– Понемногу осваиваюсь в этом мире заново, – ответила она и слегка придвинулась к Мелани.

– Простите, что не пришла повидать вас раньше, – сказала Мелани. – Мама навещала свою заболевшую сестру, и ей потребовалась моя помощь.

Capa потянулась за стоящим на столике чайником.

– Надеюсь, ее сестре стало лучше, – сказала она.

– Лучше, лучше, – подтвердила Мелани, подставляя поближе свою чашку. – Тетушка Мэри поправляется. Мама пока осталась у нее, а я вернулась. Нельзя же так надолго оставлять детей одних!

– Детей? – переспросила Capa, разливая чай.

– Моих братьев и сестер, – пояснила Мелани.

– И много их у вас? – Capa поставила на место чайник и взяла в руки свою чашку.

– Восемь, – спокойно ответила Мелани и сделала глоток.

– Восемь! – едва не подпрыгнула Capa. Рука с чашкой застыла в воздухе, на полпути к губам. – Однако! Большая же у вас семья!

– Большая, – согласилась Мелани. – И веселая.

Capa вздохнула и тряхнула головой.

– Нет, – сказала она. – Не могу вспомнить, чтобы у меня были братья или сестры.

– Наверняка не было, – встрял Джеффри. – Вы были у родителей единственным ребенком.

Capa удивленно посмотрела на него.

– Откуда вам это известно?

– Нетрудно догадаться, – пояснил Джеффри. – По вашим повадкам видно, что вы были единственным ребенком – избалованным и изнеженным.

Сару больно задели эти слова, но она нашла в себе силы, чтобы улыбнуться.

– А может быть, я просто была в семье последней, и меня любили все – и родители, и старшие братья и сестры.

– Конечно, – поддержала ее Мелани и осуждающе посмотрела на Джеффри. Он молча пожал плечами и взял со стола журнал. Мелани перевела взгляд на Сару: – Не позволяйте Джеффри подшучивать над собой. Он это любит.

– Правда? – переспросила Capa и наконец-то сделала глоток чая.

– Правда, – негромко подтвердила Мелани таким тоном, словно выдала страшную тайну.

Странное чувство охватило Сару. Она вдруг поняла, что Мелани ей очень симпатична, несмотря на то, что изначально была настроена к ней враждебно.

– Расскажите мне о своих братьях и сестрах, – обратилась она к Мелани, откинувшись на спинку дивана.

– Как я уже сказала, это команда разбойников, – Мелани рассмеялась и принялась сыпать именами и датами рождений, запомнить которые Capa в любом случае не смогла бы. Да она и не собиралась этого делать. Довольно с нее и того, что она держит в памяти сотни имен и фамилий пэров и может рассказать родословную любого из них. Так стоит ли ей загружать голову какими-то Томми и Джошем, Бетт и Бекки, Сьюзен и Якобом, младенцами Эндрю и Марком, которых она наверняка никогда даже не увидит.

А Мелани тем временем увлеченно рассказывала о том, как Якоб сломал себе руку, когда полез воровать яблоки с дерева соседнего фермера; о том, как режутся первые зубки у Эндрю и Марка; о том, что Бетт исполнилось тринадцать и у нее начался самый трудный возраст: она считает себя взрослой женщиной и не желает слушаться ни мать, ни Мелани – свою старшую сестру.