Опаленные страстью - Марша Кэнхем Страница 20

Он вскинул голову и вопросительно посмотрел на нее.

— Я видела шрамы, — сказала она. — Уиллеркинз считает, что кто-то хотел причинить вам сильную боль.

Он не знал, что ответить, лишь чертыхнулся и поднял к небу глаза, которые из черных стали янтарно-коричневыми, когда в них заиграли яркие лучи солнца. И Аннели пожалела, что у нее не хватило смелости обнять его, прижать к груди и ласкать, пока с его лица не исчезнет страдание.

— Я хочу вас кое о чем спросить. Обещайте, что ответите честно.

Она подумала, облизнула губы.

— Если смогу, отвечу.

— Вы верите, что я совершил все те преступления, в которых меня обвиняют?

— Бабушка не верит. Это я точно знаю.

— Я спросил, верите ли вы.

— Я слишком мало знаю вас, сэр; чтобы судить об этом, — призналась она. — За последние несколько дней я только успела узнать, насколько справедливы суждения бабушки. Я всегда думала… — Она спохватилась, что может наговорить лишнего, но, встретив его удивленный взгляд, продолжила с улыбкой:

— Меня всегда уверяли, что она с причудами.

— А теперь что вы о ней думаете?

— Теперь… Думаю, она эксцентрична и своенравна. Ее забавляет то, что все думают, будто она плохо соображает, хотя это далеко не так. Она целеустремленная, упрямая, настойчивая. С чужим мнением не считается, думает и делает то, что хочет.

— В вашем голосе звучит зависть.

— Я завидую ее мужеству. И се независимости. Она не похожа на других.

Он поднял с песка ее кружевной платок.

— У каждого есть выбор, мисс Фэрчайлд. Каждый волен поступать, как считает нужным.

— Это скорее относится к мужчине, чем к женщине, сэр.

— Но ваша бабушка — женщина, — возразил Эмори.

— Моя бабушка очень богата и никогда ни от кого не зависела. Ей все равно, что о ней думают. К тому же она необычайно умна.

В голосе Аннели звучало столько нежности, что Эмори не сдержал легкой улыбки. Аннели покраснела.

— Нам пора возвращаться, — сказала она, беря у него платок.

Он не сразу отдал его. Лишь после того, как коснулся ее руки и плеча.

Она невольно посмотрела ему в глаза.

— Возможно, будет надежнее, если вы станете хранительницей обоих ключей, — пробормотал он, набросив золотую цепочку ей на шею, которая скользнула между ее грудей. Его теплые длинные пальцы нежно высвободили ее волосы из-под цепочки. Он провел большим пальцем по ее подбородку, и она подняла голову.

Аннели затаила дыхание. Он не сводил с нее глаз, его губы слегка приоткрылись. Как это было в библиотеке, когда она думала, что он поцелует ее. Об этом нетрудно было догадаться по выражению его лица и едва уловимому наклону вперед.

Она не знала, что остановило его. Он склонился к ней и тут же отпрянул. А она уже готова была к поцелую и вся дрожала, прикрыв глаза. А когда открыла их, он, сняв башмаки, вытряхивал из них воду.

Она была благодарна ему за то, что он притворился, будто не замечает, как она покраснела. Пока он вытряхивал из башмаков воду, Аннели уже была на полпути к откосу. Он дал ей убежать довольно далеко и теперь пытался догнать.

Взобравшись наверх, Аннели остановилась, чтобы отдышаться. Ветер поймал ее волосы и бросил ей в лицо. Она все еще находилась под впечатлением случившегося, душа пела. Появился Эмори. Он стал извиняться перед Аннели, но это было так неуместно, что лишь расстроило ее.

В этот момент к дому подкатил блестящий черный экипаж. Из него выскочил форейтор в ливрее, открыл дверцу, и через секунду Аннели увидела Уинстона Перри, маркиза Бэрримора.