И придет ночь - Кристина Скай Страница 20

Но когда Блэквуд добрался до верхней лестничной площадки, его взору предстало неожиданное зрелище. Он с удивлением воззрился на Шеррингвейла, корчившегося на полу от боли.

Женщина в черном стояла рядом и одергивала юбки.

– Что я вижу! Вы решились-таки выстрелить в него из пистолета?

– Это, конечно, была шутка.

Женщина вскинула на него глаза:

– Ну наконец-то! Где только я вас не искала!

Блэквуд укоризненно покачал головой:

– Зря вы сюда пришли. Таким, как вы, здесь не место. – Он посмотрел на Шеррингвейла: – А с ним что случилось? Он что, споткнулся и упал?

Силвер передернула плечами:

– Да нет, он просто отвратительно вел себя. Ну, я его и саданула в... э-э-э... деликатное место.

Блэквуд знал, о каком месте идет речь.

– Вы что, хотите сказать, что вы пнули его... ногой?.. – Он с трудом этому верил.

Женщина в черном теребила ридикюль, и виду нее был слегка виноватый.

– Мой дядя говорил мне, что о таких вещах знать не помешает. Я, правда, не думала, что это причинит бедняге такую боль. А что касается того, чтобы выстрелить в него, то я бы никогда не посмела. Хотя пистолет спрятан у меня в ботинке.

– Да неужели? – Блэквуд уже жалел, что хватил лишнего. Он почти ничего не понимал из того, что говорит эта женщина.

– Ну конечно. Я ведь не хочу, чтобы бедняга на всю жизнь остался калекой. Да и нельзя нападать на безоружного!

«Бедняга? Это Шеррингвейл-то? Тот самый, который не раз посягал на честь беззащитных женщин?»

– Вы что, правда так считаете?

– Разумеется! Ведь бедняга ни в чем не виноват. Он просто жертва неуемных страстей, свойственных каждому мужчине.

– Ясно. – Но на самом деле Блэквуд ничего не понял. Наверное, потому, что его мозг был затуманен парами бренди. Он встряхнул головой и попытался сообразить, что она имеет в виду. – Каких таких страстей? Кому свойственных? – Черт возьми, даже и не выговоришь сразу эту заковыристую фразу!

– Неуемных страстей. Ведь мужчин приходится защищать от них же самих. Они постоянно руководствуются низкими страстями, и дело женщин – их, мужчин, а не то, дай им волю, они такого натворят, что сами потом пожалеют. Мужчины тем и отличаются от женщин, что не умеют умерять свои аппетиты.

Похоже, она всерьез верила в эту нелепую теорию. Блэквуд не стал ее разубеждать. С ней вообще не стоило лишний раз ссориться.

– А я-то думал, мы не о еде говорим.

– Я вообще-то под «аппетитами» подразумевала нечто другое. Но и еды это тоже касается, – добавила она после некоторого раздумья.

– И кто же вбил вам в голову эту замечательную теорию относительно мужчин?

«Эх, встретил бы его – тут же придушил бы», – подумал он.

– Никто мне ничего в голову не вбивал! Я сама пришла к такому выводу.

Вот, значит, как.

– Ясно. – Но яснее ему по-прежнему не становилось. От этой ее женской логики у него голова шла кругом. Рождались ли еще где-нибудь на необъятных зеленых просторах земли столь упрямые и предубежденные женщины?

Тем временем Шеррингвейл начал подавать признаки жизни. Блэквуд взглянул на него и выругался.

– Господи, неужели я сделала что-то не так?

– Боюсь, напротив: вы все сделали так, только перестарались. Думаю, когда бедняга очухается, он будет не в восторге, – сухо ответил ей разбойник.

Сил вер закусила губу:

– Я тоже так думаю.

– Ну а теперь скажите, моя дорогая, почему вы так жаждали со мной встретиться? Везде, куда бы я ни заходил, мне говорили, что меня искала какая-то вдова, но мне даже в голову прийти не могло, что это окажетесь вы. Разумеется, я ни на минуту не поверил всем этим россказням о наследстве.

Вдруг женщина, стоявшая перед ним, замерла. Она к чему-то принюхивалась. Даже через ее черную вуаль Блэквуд заметил, что она с подозрением к нему приглядывается.

– Да вы никак пьяны, сэр.

– И вовсе я не пьян, уверяю вас. Просто выпил немного для храбрости.

У них за спиной послышались громкие голоса и смех. Кто-то поднимался по лестнице. Блэквуд тотчас же схватил Силвер за плечи и увлек ее в глубь коридора. Почти тут же на лестничной площадке возникли женщина, одетая в прозрачное платье, и лысый баронет, которого она держала под руку. Он был старше ее примерно раза в три.

– Нет, вы пьяны, – прошипела Силвер. – Я же чувствую. Вы даже немного шепелявите.

– Я всегда немного шепелявлю, – сердито отозвался он. – Это из-за маски.

– Уберите, пожалуйста, от меня руки!

– Это надо понимать как угрозу, моя дорогая? А что, если не уберу? Вы поступите со мной таким же образом, как с беднягой Шеррингвейлом?

– Вряд ли вы позволите себя ударить, – признала Силвер.

– В этом по крайней мере вы правы. – Блэквуд ослабил хватку, но по-прежнему не отпускал ее. – Черт возьми, неужели у вас ко мне настолько важное дело, что вы преследуете меня по всему Кингсдон-Кроссу? – раздраженно спросил он.

– Я хочу обговорить это с вами наедине, в спокойном месте.

– А может, я не хочу ничего обсуждать? Я сюда не для разговоров пришел. – В этот момент Блэквуд вдруг вспомнил, для чего он сюда пришел. Чтобы забыть ее, черт возьми! Ее огненный темперамент. Аромат ее духов, который не давал ему покоя. Всю ее, ни с кем несравнимую, упрямую, невинную.

...Черт возьми, опять эти шаги!..

Они раздавались все ближе и ближе. Через секунду на лестничной площадке возник Чарлз Миллбэнк собственной персоной. На руке у него повисла какая-то женщина.

Что-то злобно бормоча себе под нос, разбойник схватил Силвер и повлек ее в темноту коридора.

– Куда ты меня...

– Молчи.

– Отпусти! – прошипела Силвер. – А не то я...

– А не то – что? Будешь искать защиты у этого подонка Миллбэнка? Не стоит этого делать: он очень опасный тип. Или ты его тоже пнешь в деликатное место?

Это уже была пошлость, и он отлично это понимал. Но он устал от этой женщины. Похоже, она не ведала страха даже тогда, когда его нужно было испытывать!

Силвер что-то пробормотала себе под нос и попыталась заехать ему ботинком по лодыжке.

В самом конце коридора Блэквуд обнаружил свободную комнату. Он запихнул шипящую от злости «вдову» внутрь и захлопнул дверь.

– Зачем вы это сделали?!

– Вы же сами сказали, что хотели бы поговорить со мной наедине, в таком месте, где нас никто не услышит. Вы ведь для того и пришли, дорогая? – Блэквуд был зол не на шутку. Это же надо – испортила ему такой прекрасный вечер! Как можно забыть эти изменчивые глаза: то золотистые, то зеленые? И как только эта дурочка забрела в такой притон?