Блестящая партия - Вирджиния Хенли Страница 20

— Она меня обманула! Сказала, что мы едем в Кимболтон. Ее маневры так прозрачны, что я чувствую себя униженной, — сказала, вспыхнув, Джорджина.

— Ну, это мы с тобой знаем, каковы ее цели; будем надеяться, что больше никому это не придет в голову.

— Люди не дураки, Джордж.

В этот момент Джорджина увидела принца, который, стоя рядом со своим братом Эдуардом, потешался, глядя на любимую обезьянку, одетую в форму жокея.

— Впрочем, я ошиблась. Пожалуй, они все-таки дураки.

— Она пытается поймать Бедфорда, но я не думаю, что с тобой может что-то случиться, когда рядом мать, брат и двое зятьев. Кстати, приманка выглядит восхитительно.

— Я оделась так, решив, что мы едем в замок Кимболтон. Для скачек этот туалет выглядит излишне экстравагантным.

— Такой туалет может подстегнуть кого угодно, — сказал Джордж, подмигивая сестре.

— Отец велел сшить для меня в Эдинбурге килт той же расцветки, что мундиры Королевского хайлендского полка. Он открывает ноги. Я не знала, что окажусь на публике.

Джордж рассмеялся.

— Все мужчины будут надеяться, что подует ветер.

— Если так, то я опять надену плащ. — Джорджина тоже подмигнула брату. — А если не захочу — не надену.

— Да здравствует Шотландия! — сказали они одновременно.

Джорджина увидела, как мать подошла к Сьюзен, стоявшей рядом с трибуной, и решила, что у нее есть возможность улизнуть от родительского надзора.

— Одолжи мне гинею, Джордж, и укажи букмекера, тогда я с радостью отпущу тебя.

— Договорились! — сказал он, шаря в кармане в поисках монеты.

Человек, который принимал ставки, разговаривал с графом Лодердейлом; судя по всему, он испытывал затруднения, плохо понимая его шотландский акцент.

— Я буду вашим переводчиком, Джеймс, если вы скажете мне, кто участвует в этом забеге.

— Леди Джорджина, вы меня спасли. Скажите этому парню, что я ставлю на мою лошадь, на Стратспея.

— Сколько?

— Сто гиней.

— Это все? Ох уж эти мне прижимистые шотландцы! Неужели вы уверены в вашем животном не больше, чем на сто гиней?

— Ну ладно, пусть будет двести. Стратспей не проиграет.

Джорджина помогла Лодердейлу сделать ставку и весело улыбнулась.

— Спасибо за подсказку.

Она внимательно слушала, пока он называл остальных лошадей, участвующих в забеге, повернулась к букмекеру, протянула ему свою гинею и сделала ставку. Потом направилась к трибуне, чтобы оттуда наблюдать за скачками.

Она шла туда, отчетливо сознавая, что все головы поворачиваются посмотреть на молодую леди, одетую в килт и дублет. Она коснулась пальцем крупного аметиста в своей брошке-чертополохе. «Отец, ты сделал меня предметом всеобщего внимания на скачках в Уоберне. Я могу убежать и спрятаться, а могу держаться с бравадой и натянуть нос тусклой респектабельности».

Джорджина поравнялась с лордом Лодердейлом. Поскольку он был шотландцем и к тому же вдовцом, она чувствовала себя с ним в безопасности. Увидев, что он приветствует своего близкого друга Френсиса Расселла, Джорджина досадливо прикусила губу. Как она и предчувствовала, оценивающий и похотливый взгляд герцога Бедфорда остановился на ее ногах, прежде чем переместился к лицу.

— Какой чудесный сюрприз! Ваш брат сказал мне в весьма определенных выражениях, что вы не приняли мое приглашение на этот уик-энд.

— Ах, боюсь, что я приехала сюда не на уик-энд, ваша светлость. Матери было необходимо встретиться с моей сестрой, герцогиней Манчестер, по одному семейному делу. Мы скоро уедем.

— Ну уж, конечно, не раньше, чем увидите главный забег на приз Золотой кубок Уоберна? Я настаиваю на том, чтобы вы остались и воспользовались моим гостеприимством. Сочту за честь сопровождать вас, леди Джорджина.

Тон ее немного смягчился:

— Ну что же, я, конечно, смогу посмотреть предстоящий забег, потому что сделала на него ставку.

Лодердейл хлопнул Бедфорда по спине.

— Стратспей выиграет. Надеюсь, вы поставили на него, Френсис?

— Поставил, Джеймс, потому что мои лошади в этом забеге не участвуют. Шансы один против двух, но когда ставишь на победителя, испытываешь волнение, не имеющее почти ничего общего с деньгами.

Джорджина подошла ближе к поручню.

— Сейчас начнется!

Она внимательно смотрела, как лошади пронеслись мимо, вздымая тучи пыли своими копытами. В то же время она живо чувствовала, что Бедфорд не сводит с нее глаз. «Матушка тоже будет наблюдать за мной затаив дыхание».

Конец забега вызвал у всех волнение, и гомон голосов поднялся, когда Стратспей и еще одна лошадь подошли к финишу ноздря в ноздрю. Раздался общий вздох, когда выяснилось, что Стратспей отстал всего лишь на голову.

— Ад и преисподняя! — закричал Лодердейл, явно упав духом. — Жаль, девочка, ты потеряла свои денежки.

— Джеймс, не огорчайтесь. Я не проиграла. Я выиграла!

— Как это вы выиграли? — в недоумении спросил он, в то время как Бедфорд внимательно прислушивался к их разговору.

— Я не ставила на Стратспея. Я поставила на Силки Салливана. Ирландская лошадь всегда выиграет у шотландской. Я думала, это все знают, но, похоже, это не так, потому что ставки шли двадцать против одного.

Френсис Бедфорд разразился громким смехом и захохотал еще громче, когда увидел, что лицо его друга побагровело от возмущения.

— Я смеюсь над вами, Джеймс. Позволить какой-то девчонке побить вас на вашем же коньке!

— А сколько проиграли вы, ваша светлость? — язвительно спросила Джорджина. — Ах да, я и забыла. Вы играете не из-за денег… а для того, чтобы почувствовать радость от победы или мучения от проигрыша.

Френсис внимательно посмотрел на нее, даже не пытаясь скрыть жаркое вожделение, горевшее в его глазах.

— Вам нравится быть со мной жестокой? Но в один прекрасный день мы поменяемся ролями, и вы будете молить меня о милосердии.

— А вы часто занимаетесь самообманом, ваша светлость? — сладким голосом спросила Джорджина. — Извините меня, господа, — пойду получу свой выигрыш.

И Джорджина ушла от них так поспешно, что к тому времени, когда нашла букмекера и показала ему свой билет, задыхалась. Когда тот положил ей на ладонь двадцать гиней, она почувствовала себя такой богатой, как ей и не мечталось. У нее никогда не было больше соверена в качестве карманных денег.

Джорджина повернулась и чуть не столкнулась с Джоном Расселлом, который тоже пришел получить выигрыш.

Он окинул своим мрачным порицающим взглядом ее фигуру в коротком килте, и Джорджина почувствовала, что щеки ее вспыхнули. Ей захотелось провалиться сквозь землю. Все удовольствие от выигрыша пропало. «Почему это он заставляет меня ощущать себя какой-то дерзкой девчонкой?» Она вздернула подбородок и сказала, оправдываясь: