Твоя навсегда - Карен Робардс Страница 20

Она снова попыталась высвободить подбородок из его пальцев и опустила веки, чтобы он по глазам не догадался, что она чувствует. Он и так считал ее шлюхой, и не следовало своим поведением подтверждать это.

– Отпустите.

– Пока нет.

Он улыбнулся, она видела это из-под ресниц. Неужели понял, какое произвел на нее впечатление? Мысль эта казалась невыносимой. А он к тому же еще и улыбался. Какое унижение…

– Вы слишком осмелели, девочка. Пришло время платить. – Теперь он уже не улыбался, теперь он просто смотрел на ее губы. «А вдруг он меня сейчас поцелует?» – промелькнуло у нее.

– Я сказала, отпустите меня! – воскликнула Клер, ужаснувшись своим мыслям.

В следующее мгновение их взгляды встретились, и он чуть склонился над ней. И тотчас же Клер почувствовала, что губы ее словно сами собой приоткрылись. А он еще ниже над ней склонился, и она поняла, что сейчас он ее поцелует. Ее охватила паника. Тяжело дыша, будто долго бежала, она подняла руки, чтобы освободить подбородок из плена, но он без всяких усилий их перехватил. Ей хотелось как-то вывернуться, или за кричать, или драться, или сделать хоть что-нибудь, но она вдруг обнаружила, что парализована своим влечением к этому мужчине. Клер с ужасом поняла: она хочет, чтобы он ее поцеловал.

Когда же губы их соприкоснулись, она по-прежнему стояла неподвижно. Потом закрыла глаза и тут же почувствовала, что поцелуй Хью становится все более настойчивым. Внезапно она ощутила вкус бренди, и, как ни странно, на сей раз ей этот вкус очень понравился. И еще она почувствовала нечто такое, чего прежде никогда не чувствовала. Во всяком случае, Дэвид никогда ее так не целовал. И никто никогда ее так не целовал. Она даже не подозревала, что бывают такие поцелуи. «А может, я наконец-то нашла именно то, чего жаждала все эти годы?» – промелькнула вдруг мысль.

Хью неожиданно прервал поцелуй и поднял голову. Клер, словно протестуя, вцепилась в его руку. Глаза ее распахнулись, а губы, влажные от поцелуя, все еще были раскрыты. Господи, она хотела еще…

Окинув его взглядом, Хью сказал:

– Софи, голубка, ты могла бы поцеловать меня в ответ.

Софи?.. Это имя – словно удар в лицо – вернуло ее к реальности. Этот человек обращался с ней как со шлюхой, потому что считал ее таковой. Вернее, он считал ее любовницей древнего старика, лорда Арчера. Что ж, ничего удивительного – ведь она вела себя как шлюха. Теперь уже Клер сгорала от стыда, сознание того, что ее оскорбили, унизили, мгновенно переросло в пылающую злость.

– Мне надо было вас убить, – проговорила она со злостью в голосе, глядя Хью в глаза.

Он засмеялся. Потом легонько ущипнул ее за подбородок и, наконец, отпустил. Вскинув пистолет, он как бы случайно направил его на койку и нажал на курок. Клер в ужасе вскрикнула.

Но вместо грохота раздался металлический щелчокю

Хью нажал еще раз и еще.

Клик… Клик…

Она вопросительно посмотрела на него, забыв о поцелуе. В его глазах была насмешка.

– Он не заряжен?

– Верно, не заряжен. – Бросив пистолет на койку, Хью обеими руками обхватил ее за талию.

Клер пыталась понять смысл происходящего. У нее возникло чувство, что с ней поступили очень дурно.

– Вы знали, что он не заряжен!

– Совершенно верно. Знал с тех пор, как разрядил его, зайдя в каюту. Перед тем как прыгнуть за вами, я оставил его в лодке, но он все-таки намок – я это заметил, когда проверил. Я собирался почистить его и просушить. Надеюсь, с ним все будет в порядке.

– Выходит, вы в любой момент могли отобрать его у меня.

– Да, мог.

– Но тогда зачем… зачем? – Она не находила слов.

– Вы так очаровательно развлекались… – сказал он с улыбкой. – Вам придется простить меня, если я признаюсь, что мне было очень забавно наблюдать за вами.

– Свинья!

Клер ужасно хотелось ударить этого негодяя. Она разозлилась, как никогда в жизни, и ей было уже все равно, кто кого держит в плену. Оттолкнув его руки, она заметалась по тесной каюте-клетке. Он не пытался ее остановить. Наконец Клер остановилась, а потом медленно подошла к столу. Хью смотрел на нее все с той же улыбкой, и в какой-то момент она вдруг сообразила, что выглядит совершенно неприлично. Рубашка из тонкого батиста была почти прозрачной, особенно с учетом ее размера. Опустив глаза, Клер заметила, как колышутся при дыхании ее груди и даже соски были отчетливо видны – твердые шарики под батистом. К тому же видны были ее колени и немалая часть бедер – какое унижение! Что же касается Хью, то он, конечно, был не настолько джентльменом, чтобы не смотреть. «Впрочем, он вовсе не джентльмен», – напомнила себе Клер. Когда взгляды их снова встретились, она уже кипела от ярости. Он насмешливо поклонился и произнес:

– Очаровательно выглядите. – Клер поджала губы.

– Я буду очень признательна, если вы бросите мне одеяло, – сказала она, бросив выразительный взгляд на койку.

– Как я уже говорил, ваше желание для меня закон, даже если вы не держите меня на мушке.

Он обернулся, сдернул с койки одеяло и, приблизившись к Клер, протянул ей.

Смотреть ему в глаза было трудно, но она заставила себя это сделать. Он улыбнулся ей такой порочной улыбкой, что она вспомнила то, о чем больше всего на свете хотела забыть, – его удивительный поцелуй. Отчаянно молясь о том, чтобы не краснеть, она приняла одеяло с коротким кивком благодарности и завернулась в грубую серую шерсть, как в саван.

– Сколько вам лет? – отрывисто спросил Хью, и теперь уже на его лице не было улыбки.

– Двадцать один год. – Клер откинула прядь с лица. Завернувшись в одеяло, она почувствовала себя в большей безопасности. Вероятно, ей не следовало опасаться изнасилования. Ведь Хью не стал удерживать ее у койки и отпустил после поцелуя, даже дал ей одеяло, когда она попросила. Каким бы он ни был – а она могла бы назвать целый список нелестных качеств, – он не насиловал женщин.

– Не рановато ли вступать в такие игры? – Он наклонился над ее мокрой одеждой. – Ваш любовник не сказал вам, что наказание за шпионаж – смертная казнь?

Клер поморщилась и покачала головой:

– С вами разговаривать бессмысленно, не так ли?

– Если скажете правду, я вам помогу.

Она презрительно фыркнула. Хью же вывернул ее платье наизнанку и принялся исследовать его – тщательно осматривал каждый шов и каждый стежок. Потом он проделал то же самое с корсетом и нижней юбкой и взялся за нижнюю рубашку. После некоторого замешательства Клер поняла, что он ищет свои драгоценные письма, и возбуждение сменилось досадой. Она молча наблюдала за ним, судорожно сжимая края одеяла. На фоне ее белой рубашки его руки казались темными; у него были длинные и очень сильные пальцы – это она уже знала. И сейчас эти пальцы ощупывали ее корсет. Интимный предмет туалета в чужих руках – нестерпимое зрелище, и Клер отвернулась.