Любовный напиток в граненом стакане - Лариса Кондрашова Страница 20

Странно Виктор ведет себя сегодня. Обычно он приходит домой, переодевается в домашнее, а сегодня... Как будто он пришел не в свою квартиру, а к Даше в гости. Сидит в костюме и белой рубашке, даже галстук нервно поправил. Может, приготовился к серьезному разговору?

Даша посмотрела мужу в глаза. В надежде увидеть в них не то, что видела в последнее время — вежливую отстраненную холодность, а прежнее выражение влюбленности, которое сопровождало первые годы их семейной жизни.

Чувство глубокого горя, которое появилось в ее душе и с каждым днем будто разрасталось, заполняя собой весь Дашин мир, опять дало о себе знать. Что же делать, Господи, что делать?!

Она запретила себе об этом думать. Все последние дни она держала себя за горло мертвой хваткой: никаких слез, никакой слабости! Она выстоит, продержится. Никто ее не сломает и ничто!

Даша достала вилки — думала, что забыла их положить на стол, а оказалось, что Виктор это уже сделал, — и посмотрела на мужа. Он невидящим взглядом смотрел на горящую свечу.

Подвинув стул, Даша тоже села и стала смотреть.

Вот так они оба смотрели на пламя свечи, а потом стали смотреть друг другу в глаза, и... Даша не верила себе, но то, что она увидела, никак нельзя было объяснить. Так иной раз бывает в мультиках: затуманенное окно или зеркало герой или героиня протирает рукой, и там, за туманом, встает ясный чистый облик... Сначала Витя поднял голову и неуверенно улыбнулся, еще раз взглянул в ее глаза и встрепенулся, как воробей, купающийся в луже.

— Боже, что это было?

— В каком смысле? — удивилась Даша.

— Знаешь, я услышал явственный хлопок и будто только что проснулся... Нет, как будто я спал с открытыми глазами и уши мои не воспринимали звуки извне. А потом из ушей словно вынули пробки, и я стал слышать. И все ощущать...

— Может, ты на минутку задремал? Говорят, так бывает при сильной усталости.

— Наверное... — неуверенно проговорил он. — Я тебя ничем не обидел?

— А должен был? — улыбнулась она как ни в чем не бывало. Даша и сама не знала, почему разговаривает с Виктором как с тяжелобольным, очнувшимся после длительной комы.

— Я проснулся, или пришел в себя, как бы с чувством вины. Перед тобой. Неужели мне приснился кошмар? — Он с силой потер лоб. — Но ведь такого быть не могло. С чего бы видеть сны, сидя за столом?

— Ты хорошо воспитан для того, чтобы обидеть меня без причины, — ровно проговорила Даша.

На самом деле внутри ее бушевал огонь. Она не верила. Ни тому, что случилось на ее глазах, ни тому, что говорил ей Виктор. Она не верила в мистику. Ходила в церковь, да. Венчалась, да. Церковь — это мощь. Только в России христианству тысяча лет, а на самом деле куда больше... Но и церковь бы отвергла такое. Если это, конечно, не помрачение рассудка. Иными словами, работа для психиатра.

Что же это, муж пытался убедить Дашу в том, что собирался оставить ее и завел себе другую женщину под воздействием чьей-то злой воли? Кто в это поверит!

Впрочем, Даша тут же спохватилась: зачем же портить вечер, который так хорошо начинался? Свечи. Интим. Она приготовила вкусный ужин. Вон с каким аппетитом поедает его муж, хотя только что лишь рассеянно ковырял вилкой.

— Да, — некоторое время спустя оживленно заговорил он, — я говорил тебе, что купил две путевки, чтобы поехать на Мальдивы?

— Говорил, — с каменными скулами ответила Даша; она впервые слышала о каких-то Мальдивах!

— И ты что мне ответила? — весело спросил Виктор, но потом в его взгляде мелькнула растерянность. Он протянул руку к внутреннему карману пиджака и отдернул ее, точно обжегшись.

— Согласилась, — с кривой улыбкой продолжала спектакль Даша, с усмешкой следя, как ее муж вертится, будто угорь на сковородке. — Но сами путевки еще не видела. Ты мне их не покажешь?

Она протянула руку. Посмотрела, как он лезет во внутренний карман, и чуть не закричала: «Что ты делаешь?! Не давай мне никаких путевок!»

В здравом уме он так бы и поступил, но сейчас с Виктором творилось что-то странное. Он действовал как... зомби! Это было так не похоже на него, так противоестественно, что, не будь Даша зла на мужа, она бы вела себя по-другому. Решила бы, что он болен. Или таки поверила в этот чертов приворот и отвела бы его в церковь, но раздражение пересилило.

Виктор немного помедлил и, достав из внутреннего кармана пиджака бумаги, подал ей.

На одной путевке было написано его имя, а на другой стояло: Годиева Светлана Алексеевна.