Эль скандаль при посторонних - Ольга Шумяцкая Страница 20

Занимался неприглядный день. Нет, не так. День занимался вполне приглядный. Лето стояло в самом зените. Заканчивался июнь. Застарелая питерская астения безуспешно боролась с нахальным ультрафиолетом и аквамарином. Воробьи постреливали в лужах. Ребенок Машка взяла билеты на самолет и улетела со своим бойфрендом в Турцию. Ребенок Кузя отправился в спортивный лагерь. Боксер Лео подумал-подумал, повертелся перед зеркалом, повязал на шею розовый бант и уехал с Лесным Братом в Карелию на рыбалку. Экзамены в университете культуры закончились. Студентов распустили на каникулы. Мурка осталась без присмотра. И без дела. И — что самое ужасное — без защиты. Бритый качок и апоплексический дядька звонили каждый день и грозились надрать Мурке уши, если она немедленно не выполнит решение суда и не отдаст им деньги. Поэтому Мурка из дома не выходила и уже стала забывать, как выглядят люди. Телевизор в этом деле никак не мог ей помочь, потому что все телевизоры в Мурки ном доме — а было их ровно пять штук — не были подключены к антенне и изображение в них походило на свежевскрытую баночку черной зернистой икры. Иногда красной. Мурка лежала в постели, закинув ногу на ногу, любовалась на зернистую икру и покачивала эксклюзивной тапкой от Версаче с помпоном из лебяжьего пуха и сильно стоптанной пяткой. В душе ее занимался неприглядный день. Мурка смотрела на календарь. По всему выходило, что, покачивая тапкой, она пролежала в постели шесть дней. На седьмой день Мурка решила, что, если она пролежит еще немножко, у нее появятся пролежни в наиболее любимых местах. И Мурка встала.

Мурка встала на ноги. Я вам больше скажу: она приняла кардинальное решение на этих ногах дойти до кухни, а для этого ей надо было восстановить физическую форму, утерянную за шесть дней лежания и предыдущие двадцать лет. Мурка сделала наклон вперед. Наклон не удался. Мурка уперлась ладошками в колени. Но вы не знаете нашей Муры. Ее упорству может позавидовать не один олимпийский чемпион. С диким хрустом и подвыванием Мурка тянулась вниз. Она поставила себе цель дотянуться руками до пола, не сгибая коленей. И она дотянулась. Она стояла вверх попой на четырех точках и обозревала окрестности с высоты тараканьей тропы. Окрестности ясно сказали ей, что щетка Матильды, проработавшей у Мурки три месяца, этих окрестностей не касалась. Залежи под Муркиной кроватью были те еще. Среди залежей Мурка заметила один весьма привлекательный клочок бумажки. Она попыталась схватить его передней лапочкой, но не смогла оторвать ее от пола. Вернее, оторвать-то смогла, но потеряла равновесие, сильно покачнулась и стала заваливаться на бок. Тогда она быстро подставила лапочку обратно, отодвинула в сторону правую ножку и ползком, не отрывая ее от пола, подтащила бумажку к себе. Это был клочок недоеденного Лео женского глянцевого журнала. Мурка взглянула на клочок, и кровь прилила к ее бедной головушке. Может, от неудобной позы. А может, от того, что она увидела. С кусочка глянцевой странички на нее глядела необыкновенная красавица. У красавицы были красные волосы, фиолетовые глаза, черные губы, зеленые ногти и золотые бретельки. Какого цвета были у красавицы щеки, Мурке увидеть не довелось. Их съел Лео. «Ты этого достойна!» — было написано над красными волосами красавицы. «А ведь это про меня! — вдруг подумала Мурка. — Это я достойна!»

Что вам сказать? Так приходит озарение. В одну минуту Мурка поняла, что делать дальше. Перед ней выстроилась генеральная линия жизни и деятельности на благо ее, Муркиной, женской финансовой сущности. Но для начала следовало оторвать руки от пола и выпрямиться. Мурка не вполне понимала, как осуществить эту смелую задумку. Переставляя поочередно руки и ноги и припадая поочередно то на руки, то на ноги, Мурка отправилась на кухню, где повалилась на бок на подстилку Лео. Между прочим, очень даже мягонькую, со стеганым одеяльцем и синей поролоновой подушкой. Повалившись на бок, Мурка с силой выпрямила ноги и подняла вверх руки. Потом немножечко повозилась, покаталась и потерлась об одеяльце, разминая затекшие члены. Возле подстилки стояла мисочка Лео, полная воды. Оставшись одна, Мурка в квартире не убиралась, посуду не мыла и мисочки Лео так и не удосужилась вычистить. Так что там уже все немножко закисло. И вот теперь она лежала на его подстилке и подумывала о том, а не утолить ли ей жажду из его мисочки. Но от этой мысли Мурке пришлось отказаться. Все-таки впереди у нее сияла великая цель. А великая цель требовала крупного самоограничения.

Итак, Мурка поднялась с собачьей подстилки, вынула из волос собачью шерсть, села к столу и положила перед собой глянцевый журнальный обрывок. Так она сидела, подперев щечки кулачками, и глядела на красноволосую красавицу. «Вот оно! — думала она. — Вот оно — мое призвание! Я стану моделью. Говорят, модели заколачивают кучу бабок. Стану моделью, прославлюсь на весь мир. Меня еще по телевизору покажут! А эти... эти поплачут!» Кто поплачет, нетрудно было догадаться. Мурка имела в виду меня с Мышкой. Приняв решение относительно своей будущей судьбы, Мурка сильно взбодрилась, и в ней проснулся чудовищный голод, как всегда в минуты душевного волнения. Она уже было двинулась к холодильнику, где у нее было припрятано энзэ в виде куска копченой грудинки, но по дороге вспомнила, что модели должны сидеть на диете, и ограничилась только четырьмя бутербродами. Правда, с большим количеством горчицы, после которой пришлось выпить три чашки чая с сахаром. Ну и с парочкой эклеров, конечно. Подкрепившись, Мурка достала газету с объявлениями и принялась изучать. Через пять минут она нашла то, что искала. «КРАСНЫЕ МАТРЕШКИ» — значилось посреди страницы. И далее: «Модельное агентство. Приглашаются девушки от 15 до 25 лет». «Как про меня писано! — подумала Мурка, охорашиваясь. — Это я — Красная матрешка. Типичная Красная матрешка! — Она взглянула на себя в зеркало и полыхнула щеками. — Крррасота!»

Наутро Мурка, нацепив на толстенькую попочку брючки 52 размера, которые были ей слегка маловаты, и размазав по лицу остатки помады фабрики «Свобода», отправилась в агентство. Выйдя из подъезда, она воровато оглянулась, но ни качка, ни апоплексического дядьки поблизости не наблюдалось. Мурка вскочила в джип и помчалась в «Красные матрешки».

«Красные матрешки» встретили ее неласково. В коридоре Мурка обнаружила крупную отару девушек. Девушки с изумлением смотрели на Мурку. Мурка с изумлением смотрела на девушек. Девушки и Мурка... ну, как бы вам сказать... Они были сделаны из одного материала и даже задуманы по одной схеме, но скроены по разным лекалам и предназначались для разных целей. Если мерить в длину, то каждая девушка состояла из двух Мурок. А если мерить в обхвате, то в Мурке помещалось по три девушки. В общем, все они торчали в коридоре и друг друга не понимали. До тех пор, пока Мурка решительно не растолкала эту отару и не протырилась к двери в просмотровый зал. У двери она цыкнула на самую неуступчивую девицу, сказала ей: «Брысь, обглодыш! Я всегда без очереди!» — и просочилась внутрь. В огромном зале за длинным столом сидели восемь лысых дядек и отбирали девушек от пятнадцати до двадцати пяти лет. На Мурку они не рассчитывали.