Опасный розыгрыш - Ферн Майклз Страница 20

– Сдается мне, детка, мои дела не так уж плохи.

Долли прижалась к нему крепче, одновременно протянув руку к столику. Схватив один из перстней, она уткнулась лицом в плечо лорда, пряча хитрую улыбку.

* * *

Уставшая Тори еле доплелась до нужного района и сразу направилась в «Петушиный Гребень», останавливаясь время от времени, чтобы вытряхнуть из обуви мелкие камешки. За время ходьбы туфли совсем продырявились, она мрачно гадала, надолго ли их хватит.

Тори тихо вошла в дом и пошла по темному коридору. Долли назвала пятую комнату. Медленно открыла дверь и заглянула внутрь. Открывшееся зрелище ужаснуло. Неужели придется ждать в этой дыре? Лежать на узкой бугристой койке? Кособокий комод служил, видно, гардеробом, над ним висело треснутое зеркало. И больше ничего, даже половика нет. Единственное утешение – в комнате чисто и, по-видимому, можно не бояться клопов.

Тори открыла комод. В нем тоже довольно пусто – одно поношенное платье, рваная рубашка и пара шерстяных чулок. В комнате было прохладно. Тори поежилась. Два тонких одеяла, прикрывавшие постель, не давали надежду согреться. Девушка заглянула под кровать. Ее плащ, где он? Это его Долли принесла в свертке! У нее есть мозги, в этом ей не откажешь! Побоялась оставить, маленькая потаскушка! Все предусмотрела. Это Тори понравилось.

Ноги болели и требовали отдыха. Тори свернулась калачиком на постели и забылась.

Внезапно открывшаяся дверь вернула ее к действительности. Раздался грубый голос:

– Так и думала, что ты лодырничаешь! Разлеглась! Вставай, милашка и гони денежки за комнату. Больше ни дня не спущу!

– Что-о-о?

– Деньги! – вопила женщина в неопрятной кофте. – Где деньги?

Тори охватила паника.

– У меня нет, – прохныкала она.

– Так и знала. И не будет, если целыми днями не работаешь. Поднимай зад и чеши в гостиницу. И пусть Джек заплатит тебе сегодня же. Вечером принесешь мне. Иначе, – добавила она угрожающе, – зимовать будешь в долговой тюрьме, в Ньюгейте.

– В Ньюгейте? Вы шутите! – в страхе воскликнула девушка.

– Шучу? Еще чего! А ты думала, я буду держать тебя здесь бесплатно? Чтоб сегодня же отдала все сполна, слышишь? – грязная фигура придвинулась ближе. Тори с ужасом смотрела на глубокие морщины безобразного лица и ощущала запах пива и гниющих зубов.

– Но я не могу сейчас идти на работу, я жду… жду… И мне нездоровится. Но я достану деньги, как только почувствую себя лучше.

– Что ты мне мозги пудришь? Вечером к тебе приходил кавалер, разве не так? Джентльмен. Не ври, что он тебе ничего не оставил. Ну же, – она повысила голос, – пошевеливайся!

Тори готова была возмутиться, но вспомнила, что домохозяйка принимает ее за Долли, вспомнила также язык, на котором изъяснялась девушка.

– Ей-ей он не оставил денег. Когда мне получшеет, я расплачусь.

Толстая грязнуля подошла еще ближе и уставилась на Тори. Взяла свечу с колченогого стула, зажгла и поднесла к лицу. Тори невольно съежилась от страха. Видно было, толстуха что-то заподозрила. Девушка закрыла глаза, притворившись, что не может смотреть на свет.

– И в самом деле, Долли, чтой-то ты слиняла с лица. Могу поклясться, у тебя лихорадка. Бедняжка… – не успела Тори обрадоваться, что удалось заполучить сочувствие хозяйки, как та в страхе отшатнулась.

– Послушай, уж не подцепила ли ты чуму? При одной мысли о чуме женщина попятилась к двери. На свете было только две вещи, которых она панически боялась, – оспа и чума. Инстинктивно вытерла руку о грязный передник, затем, вспомнив о свече, брезгливо бросила ее на столик, плюнула на ладони и снова вытерла их о фартук.

– Никакой чумы у меня нет. Вы хотите вызвать санитаров, чтобы меня заперли в богадельне? Я не дамся. С чего вы взяли, что у меня чума? Или в доме есть больные чумой? Ну-ка, выкладывайте. – Тори поняла, что взяла верный тон. – Нет у меня чумы, просто не по себе сегодня. К утру пройдет.

Она с горечью подумала, что Грейнджеру уже пора было бы прийти. «Небось начнет расписывать, как много пил на моей свадьбе».

– Уж больно ты разошлась, цыпленок. К утру пройдет! – передразнила хозяйка. Потом закричала: – Попридержи язык, когда говоришь со мной, или я вышвырну тебя отсюда!

Тори переменила тактику.

– Послушайте, миссис, вы так много говорили о чуме, может, у вас было видение, предупреждение сверху? Тогда поберегитесь, а то, чего доброго, подхватите, – Тори изобразила на лице ужас, потом продолжила, словно что-то вспомнив: – Слыхала, сначала появляется резь в глазах – это первый признак, потом головная боль, потом человек не может следить за собой, начинает кричать, выходить из себя. И наконец, черные пятна. Вы чувствовали что-нибудь в последнее время? О, признайтесь, сегодня вы не в меру раздражены.

У женщины чуть глаза не вылезли из орбит, челюсть отвисла, лицо исказилось от страха.

– Говорят также, потом во рту становится сухо, – продолжала разыгрывать представление Тори.

– Откуда тебе известно все это? – заикаясь спросила хозяйка. Она, несомненно, была поражена совпадением симптомов.

– Прислуживала в доме доктора. И знаю не только, как распознать, но и лечение.

– Ха! От чумы нет лечения!

– Есть, если вовремя спохватиться.

– Пожалуйста, расскажи все, что знаешь. Скажу по секрету, у меня есть подружка, которая вызывает беспокойство. Последнее время она хворает, я волнуюсь за нее.

Тори подавила усмешку при неловкой лжи хозяйки.

– Так и быть. Горячий отвар из овса и гусиного жира – доктор обычно пользовал этим – и полный покой. Он укладывал больных в постель на несколько недель и требовал, чтобы они не общались ни с кем, чтобы не подхватить другую болезнь.

– Да, да, – хозяйка сделала еще пару шагов к двери. – Никто не скажет, что миссис Кумбз дура и не понимает хороших советов, – произнесла она слабым голосом. – Сейчас же пойду к подружке и велю ей лечь в постель. Сколько нужно лежать? Сколько гусиного жира класть в отвар?

Тори вздохнула с облегчением, когда за толстухой закрылась дверь. Она надеялась, что до прихода Грейнджера хозяйка больше не покажется.

Вдруг до нее дошла реальность ситуации. Почему Долли не сказала, что задолжала плату за комнату? А еда? Где она брала еду?

* * *

Тори провела беспокойную ночь, ее мучили холод и голод. На следующее утро она в страхе ожидала появления миссис Кумбз и с нетерпением вглядывалась в окно, надеясь увидеть Грейнджера. Вдобавок к ее мучениям сквозь щели проникал запах пищи, доносившийся с улицы. Тори проклинала Грейнджера и замышляла самую жестокую месть. Еще тяжелее было думать, что с ним что-то случилось. Она ругала себя за недогадливость – надо было захватить немного денег.