Безрассудная - Ханна Хауэлл Страница 20

– Перестань выть, – громко произнес он. –Слезы не вернут то, что ты потеряла этой ночью.

Она сбросила с плеча его руку и ответила дрожащим голосом:

– Я плачу не поэтому, ты, большой дурак, а по себе. Мойдядя был прав.

Последние слова были произнесены с таким отчаянием, чтоАлександр не мог не спросить:

– Ты о чем?

– О моей испанской крови. – Эйлис произнесла этотаким тоном, словно только что подцепила чуму, но не смогла его смягчить.

– А-а, – буркнул Александр, только сейчас поняв,почему ее кожа такого необычного цвета. – И что с ней?

Его ровный тон подействовал на Эйлис успокаивающе. В егоголосе слышался снисходительный интерес, и эта снисходительность вызвала в нейгнев, заставив забыть о жалости к себе. В конце концов, виновен в том, чтопроизошло, только он. Никто из мужчин, которых она отвергла за свою жизнь, непробуждал в ней распутности. Если бы Александр Макдаб не обратил на нее свойвзгляд, в ней бы не пробудились желания плоти. Все еще прикрываясь, она села вкровати и с ненавистью взглянула на него, видя в нем истинную причину всехсвоих несчастий и волнений. Она не стала обращать внимания на едва различимыйтрезвый голос, который шептал, что она поступает неразумно. В данный момент этоей было безразлично.

– Мой дядя говорит, что испанцы – люди с горячейкровью, распущенный народ и что кровь рано или поздно скажется. – Онаподумала: как Александр, человек, явно хорошо знающий мир, мог не пониматьэтого?

– Вот как? Никогда бы не поверил, что я в чем-тосоглашусь с твоим свиньей-дядей. Я рад, что не ошибся.

Она увидела в его ответе ясное подтверждение того, что этотчеловек ничего не понимает, да к тому же еще и демонстрирует полное равнодушиек ее бесчестью. От этого Эйлис разъярилась еще больше. Перейдя на язык своейбабушки – от которой пошла столь ненавистная дяде испанская кровь, – онаобрушилась на Александра с ругательствами. Теперь она ненавидела его красивуювнешность, проклинала его предков, презирала его способности в постели иобзывала его мужское достоинство словами, которые заставили бы покраснетьлюбого конюха. Однако от всего этого у Александра лишь больше растягивались вулыбке губы. Тогда Эйлис в сердцах прокляла весь мужской род и откинулась наподушку.

Александр наклонился над ней и заглянул ей в глаза. Сейчасон уже хорошо знал, что ее беспокоит. Благодаря тому, что он провел какое-товремя при дворе в компании двух испанских дворян, выглядевших как наемныесолдаты, он знал испанский, однако не хотел, чтобы Эйлис про это знала. Может,это сослужит ему службу в какое-нибудь другое время. Если она считает, что онне знает испанского, то он будет иметь преимущество, когда она скажетчто-нибудь по-испански, надеясь, что он ее не понимает.

– Нет людей, у которых кровь горячее или холоднее, чему других. Есть только те, кто стремится скрыть свою натуру, – произнесон. – Тебе нечего стыдиться.

– Как ты можешь так говорить?

– Ты не можешь мне этого запретить. Какой вред от того,что ты находишь удовольствие в том, чего тебе все равно не избежать? – Онмолча смотрел на нее, пока она раздумывала над его словами. А потом взялпокрывало из ее ослабевшего захвата, чтобы получить доступ к ее мягкой коже.

Эйлис знала, что поверила в его слова по большей части оттого, что ей хотелось в них верить. В конце концов она кивнула в знак согласия,но потом нахмурилась. Несмотря на то, что его прикосновения волновали ее кровь,она схватила его за руку, когда та скользнула к ее животу.

– Теперь, когда ты получил то, что от меня хотел, где ядолжна спать? – спросила она. – Я устала и хочу отдохнуть.

– Твоя кровать здесь, – солгал Александр,поскольку для Эйлис была приготовлена соседняя комната, куда он обычноотправлял женщин после того, как насыщался ими.

– Но ты уже осуществил свою месть! – Эйлиспочувствовала тревогу, поскольку близость этого человека пугала ее.

– Да, я взял то, что должно принадлежать Маккорди, но ярешил, что моя месть имеет очень хороший аромат, и я хотел бы почувствовать егоснова. – Он накрыл ее рот своим, чтобы глубокий поцелуй лишил еевозможности выразить несогласие.