Пока падают звезды… - Робин Грейди Страница 20

— Селест, ты вся дрожишь.

Он повлек ее к кушетке. Чувствуя себя опустошенной, она беспомощно опустилась рядом с ним.

— Что случилось? — спросил Бен.

Его пальцы осторожно отвели волосы от ее лица. У нее побежали мурашки от его прикосновения.

Бен был просто потрясающим мужчиной. Непревзойденным во всех отношениях. Не этим ли объяснялось ее постоянное желание находиться рядом с ним? Но что с ней будет, когда он, устав от их непродолжительного романа, бросит ее ради дальнейших приключений? Если бы он только знал, через что ей пришлось пройти, покупая этот чертов тест на беременность и ожидая результатов…

Бентон притянул ее еще ближе. Свежий, чуть мускусный запах проник в ее легкие, распространяясь по всему телу. Его ладонь тихонько погладила ее руку, и она осмелилась поднять глаза.

Теплый приглушенный свет подчеркивал твердые линии его скул, синеватые тени на щеках. Как бы она хотела провести по ним пальцами. Вновь испытать мягкую упругость его губ…

Бен улыбнулся.

— Я знаю, что тебе нужно.

Она тоже знала. Психотерапевт.

— Расслабляющий массаж. Заманчиво, но…

— Не думаю, что массаж поможет.

Но его пальцы уже легли на ее шею, медленно разминая затекшие мышцы. Глаза Селест закрылись, она тихонько застонала, отдавшись его умелым рукам.

Божественно.

— Почему ты не делал этого раньше?

Его губы коснулись ее виска.

— Приберегал на черный день. Приятно?

— Ты сам знаешь.

Бентон не торопясь прорабатывал участок за участком, пока ее тело не начало плавиться от желания. Селест никогда не обращалась к услугам профессиональных массажистов, но вряд ли кто-нибудь из них мог сравниться с Беном.

Его губы прикоснулись к ее щеке. Осторожно он опустил ее спиной на подушку. Пальцы продолжали разминать ее мышцы, губы двигались вниз, к искушающей линии декольте.

Пытаясь пробиться сквозь туман желания, Селест приказывала своему сознанию начать работать. Но оно не слушалось ее. Когда он спустил ее платье с плеч и его горячие губы обхватили сосок, сознание отключилось.

Она больше не хотела сопротивляться.

Словно почувствовав ее капитуляцию, Бентон перешел к более решительным действиям. Его другая рука скользнула по ее ногам и, достигнув края платья, потянула его вверх. С каждым движением ее шея выгибалась все больше, все выше поднимались ее бедра. Бен убрал руку, и в далеком уголке сознания она вдруг услышала звук расстегиваемой молнии.

Почувствовала горячий толчок в бедра.

Нет!

Одурманенная желанием, Селест оттолкнулась от его груди и заставила себя вернуться к действительности.

— Я не могу.

Его губы были возле ее уха.

— Селест, солнышко, расслабься…

— Нет, Бен. Я сказала, что хочу поговорить.

Он отстранился от нее, откидывая со лба черные волосы.

— Я думала, что забеременела, — выпалила Селест.

Казалось, вся кровь отхлынула от его лица.

— Ты… беременна?

Она покачала головой.

— Я думала, что беременна. В конце концов оказалось, что нет.

Бен несколько раз моргнул.

— Так значит, у тебя… не будет ребенка?

— Похоже, что нет.

Он наклонился вперед, опустив голову на руки.

— Слава богу.

Она могла понять его облегчение. Но после всего, что между ними было, такая реакция была похожа на пощечину.

— Приятно видеть, что ты так счастлив.

Бентон с недоумением уставился на нее.

— А что в этом странного?

Ей удалось выдержать его взгляд.

— У тебя что, совсем нет никакого сочувствия?

Он нахмурился.

— Сочувствия?

Зря она надеялась, что он поймет. Мужчинам неведомо, как женщины иногда волнуются из-за задержки месячных.

— Не хотела бы я, чтобы ты оказался на моем месте.

Он резко оборвал ее:

— Я и сам продукт незапланированной беременности, забыла?

Разумеется, она помнила, и ей было жаль его. Но эти две ситуации все равно нельзя сравнивать.

Она повернулась к нему и спокойно посмотрела в глаза.

— Когда я поняла, что у меня задержка, я была в ужасе. Дни шли, я все больше думала об этом и начала привыкать к мысли… — Она вспомнила то тепло, которое охватывало ее от перспективы в скором времени стать матерью. Она призналась: — Я была взволнованна. И в то же время осознавала, какой тяжелый груз ответственности опустится на мои плечи. Я купила в аптеке тест на беременность. К тому моменту я была уверена, что забеременела.

— Результат оказался отрицательный? — Ответом на ее кивок стал еще один вздох облегчения. — Значит, все в порядке.

Селест чувствовала, как в ней поднимается раздражение.

— Нет, не в порядке. Потому что я уже ясно представляла себе этого ребенка. Цвет его волос. Каким здоровеньким он будет. Я начала думать о его имени, его детской комнате, даже о его будущей школе. Не зная наверняка, беременна или нет, я уже привязалась к своему будущему ребенку.

У Селест было достаточно времени, чтобы обо всем поразмыслить.

Когда у женщины рождается ребенок, этот маленький человечек становится для его матери центром вселенной. Женщина приносит себя в жертву. Это называется материнским инстинктом. У мужчин его нет. Они, как и тысячелетия назад, посвящают свою жизнь охоте и добыванию пропитания. И многие до сих пор считают, что удел женщины — вести, домашнее хозяйство.

Ее мать тоже принесла себя в жертву. Анита сделала все, чтобы сохранить семью. Она спасла мужа от финансовых трудностей, заняла деньги, которые так никогда и не были отданы, а затем отступила в тень, не услышав в свой адрес ни слова благодарности. Ко всему прочему Родни, как директор «Ландшафтного дизайна Принсов» единолично распоряжался денежными средствами компании.

Селест знала, что, если бы она на самом деле забеременела, Бен обеспечил бы ее и ребенка. Но она не хотела этого.

За прошедшую неделю она поняла, какой беспомощной и слабой чувствовала себя Анита, когда плакала ночью у ее кровати. Она была предана мужчине, который, возможно, и уважал ее как жену и мать, при этом не гнушаясь брать у нее деньги, но не признавал ее умственных способностей. Конечно, ведь она была женщиной! Селест не хотела повторить судьбу матери.

Ирония заключалась еще и в том, что теперь Бен контролировал «Ландшафтный дизайн Принсов».

— Селест, — тихо сказал он, — я, возможно и не готов стать сейчас отцом, но это не значит, что я отказался бы от собственного ребенка.