Никогда не обманывай герцога - Лиз Карлайл Страница 20

Антонии хотелось одиночества. Может быть, пойти в лес? Или совершить прогулку к вдовьему дому и осмотреть его? В конце концов, он не в таком уж плохом состоянии. А кроме того, не так уж много она может сейчас себе позволить. Вероятно, она могла бы обойтись чем-нибудь более скромным и покинуть Селсдон раньше, чем планирует. Возможно, Господь уже откликнулся на ее молитвы.

– Нет, не в деревню, – повторила она. – Нелли, я, пожалуй, прогуляюсь в Ноулвуд-Мэнор или, может быть, в олений парк, а потом отдохну в беседке.

* * *

Вернувшись после встречи с мистером Уотсоном, Гарет нашел Коггинза в своем тесном кабинете, расположенном рядом с большим залом. Он просматривал утреннюю почту.

– Герцогиня сегодня утром спускалась? – осведомился Гарет, бросив взгляд на солидную пачку писем, которую дворецкий отложил в сторону.

– Нет, ваша светлость, я ее не видел. – Дворецкий, казалось, был крайне удивлен, когда Гарет появился возле него. – Но ее горничная ушла примерно четверть часа назад.

Гарет в задумчивости постучал пальцем по одному из писем. Оно пришло из Лондона и было адресовано Антонии.

– Коггинз, а у герцогини много знакомых в Лондоне? – с интересом спросил Гарет.

– Думаю, прежде было много, ваша светлость.

– Это люди из круга общения моего покойного кузена?

– Знакомыми его светлости были в основном местные джентльмены, – после некоторого колебания ответил дворецкий. – У него и герцогини было всего несколько общих знакомых.

– А-а, – протянул Гарет.

– Как мне известно, ваша светлость, у герцогини в городе живет брат, – пояснил Коггинз. – Но, как я слышал, он большой гуляка и пользуется популярностью в сомнительных кругах.

– Игры, скачки и прочее, так? – напрямик спросил Гарет.

– Думаю, у него пристрастие ко всему такому, – слегка смутившись, ответил дворецкий. – И герцогиня, до того как вышла замуж за покойного герцога, была знакома со многими друзьями брата. Некоторые их этих джентльменов сочли своим долгом выразить сочувствие герцогине в ее горе.

И заодно, несомненно, вынюхать что-нибудь о наследстве, как догадался Гарет.

– И, вы думаете, все это бескорыстно?

– Не могу сказать, ваша светлость. – Коггинз выразительно приподнял брови.

Но Гарет понял, что дворецкий разделяет его мнение. Похоже, из-за угрозы, нависшей над ее добрым именем после кончины Уорнема, вокруг герцогини должны были роиться женихи с сомнительной репутацией, какие-нибудь проходимцы.

– Пойду наверх и поговорю с герцогиней. Я передам ей письма, хорошо? – спросил Гарет, быстро взяв пачку адресованных Антонии писем.

– Благодарю вас, ваша светлость, – ответил Коггинз.

Гарет поднялся по лестнице в гостиную, смежную с герцогскими апартаментами. Если горничная действительно ушла, то Антонии не удастся избежать встречи с ним, она будет вынуждена ответить на стук в дверь.

Гарет постучал и очень обрадовался, когда Антония открыла дверь.

– Ваша светлость, – пролепетала она, побелев как мел. – Доброе утро.

Гарет не спросил, можно ли ему войти, так как подозревал, что она ему откажет, и вместо этого просто вошел в комнату и положил на стоявший у дверей палисандровый стол взятую у Коггинза толстую пачку писем.

– Я принес вам утреннюю почту.

– Благодарю вас. – Она все так и стояла у открытых дверей, положив ладонь на дверную ручку. – Было ли там… еще что-нибудь, ваша светлость?

Он заложил руки за спину, будто старался удержать себя от каких-то нежелательных действий. Проклятие, но ему хотелось, чтобы она не была такой привлекательной, такой изящной, такой хрупкой. Да, настоящая фарфоровая принцесса. Гарет прошел к окнам, а потом снова вернулся к дверям.

– Антония, – наконец заговорил он, – думаю, нам нужно поговорить о том, что произошло с нами этой ночью.

– О том… – залепетала она, – что произошло этой ночью?

Так как Антония, по-видимому, была не в состоянии оторваться от дверной ручки, Гарет сам закрыл дверь.

– С вами все в порядке? – настойчиво спросил он. – Я ужасно беспокоился. Вы не спустились к завтраку, и я испугался, что вы могли заболеть.

– Но, как видите, я здорова, – ответила Антония, попятившись от него.

Но, видя, как она бледна, Гарет не мог с этим согласиться, и ему не нравилось разделявшее их в это утро расстояние, которое герцогиня упорно старалась сохранить… и буквально, и фигурально. Теперь она зашла за украшенный серебром диван, будто хотела каким-то образом обезопасить себя.

– Антония, – после непродолжительного молчания снова заговорил Гарет, – прошедшей ночью мы совершили непоправимую ошибку. Это было… безрассудство. И должен признаться, во многом виноват я сам. Вы были не в себе. Очевидно, чем-то ужасно расстроены и… – Он заметил, как что-то похожее на ужас промелькнуло в ее лице, но Антония сразу же отвернулась и прошла к окнам. – Антония? – Гарет последовал за ней и, слегка коснувшись ее плеча, почувствовал, что она вздрогнула. – Простите, Антония, я полагал, что мы должны разобраться в том, что произошло между нами.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – прошептала она и, подавшись вперед, прижала пальцы к стеклу, будто хотела вплавиться в него и исчезнуть. – А теперь не могли бы вы оставить меня?

– Прошу прощения? – Он крепче сжал ей плечо и ощутил, как Антония снова вздрогнула.

– Ваша светлость, я благодарна вам за заботу, но… я плохо спала эту ночь. Со мной такое бывает. Если что-то произошло, то я не могу…

Ах так! Гарет резко повернул ее лицом к себе.

– Если что-то произошло? – с возмущением повторил он. – Если? Бог мой, вы, так же как я, прекрасно знаете, что случилось этой ночью.

– Нет, – покачав головой, прошептала Антония и испуганно взглянула на него. – Я не могу… я действительно не помню. Прошу вас, забудьте об этом.

– Антония, зачем вы лжете? – Гарет крепко взял ее за плечи обеими руками и слегка встряхнул, когда она отвела взгляд. – Антония, прошедшей ночью между нами кое-что произошло. – Его голос неожиданно стал хриплым и показался ему чужим. – Как вы можете отрицать это? Как вы можете делать вид, что ничего не было?

Она не ответила и лишь покачала головой.

– Антония, мы занимались сексом, – продолжал Гарет. – Он был безудержным, страстным… Да, это было безумие, которое нельзя забыть. Не нужно мне лгать. Это слишком важно.

– Простите, я не могу говорить об этом, – попыталась объяснить она сдавленным и дрожащим голосом.

– Почему? – Не сознавая, что делает, Гарет прижал ее спиной к стене возле окна. – Это так пугает вас? Что ж, меня тоже, ей-богу. Но никто не может устоять против такой страсти.