Двойное искушение - Кристина Додд Страница 20

Селеста присела на стул с высокой спинкой, поставленный для посетителей возле огромного полированного письменного стола, и решила, что в ее любопытстве к мистеру Трокмортону нет ничего зазорного. В Париже многие называли Селесту любопытной, что ж с того? Тем более этот Трокмортон такая загадочная личность!

Стул оказался жестким, неудобным, к тому же сидеть на нем приходилось спиной к двери. Селеста перебралась на другой, поставленный возле стены, и подумала, не сходить ли ей позавтракать. Правда, лучше бы сначала закончить предстоящий разговор с мистером Трокмортоном и тогда уже, с легким сердцем…

В приемной вдруг послышались голоса. Один, женский, звучал напряженно, тревожно, а второй, мужской, отвечал спокойно и убедительно. Но самое удивительное было в том, что оба они говорили по-русски.

Русский язык Селеста выучила в семье посла и потому могла понять каждое слово.

– Англичанина предали. Полиция схватила его в том месте, где мы должны были встретиться. Они увели, и я его больше не видела. - Женщина говор по-русски без акцента, но грубый голос выдавал низкое происхождение.

Селеста была поражена. Что здесь происходит? О чем говорит эта русская? И что она делает в Англии?

– Вы уверены? Видели сами? - Мужчина говорил повелительно, как аристократ, но чувствовалось, что русский для него - не родной язык.

– Конечно, уверена. Они и меня должны были схватить, но у кеба, в котором я ехала, по дороге or валилось колесо, и поэтому я опоздала.

– Счастливый случай. - По тону мужчины чувствовалось, что он не очень-то верит в этот счастливый случай.

– Нас кто-то выследил и выдал, - сдавленно повторила женщина. - Это единственное объяснение. Стэнхоуп, вы должны обо всем доложить хозяину.

Стэнхоуп! Селеста прекрасно помнила Стэнхоупа. Он был секретарем мистера Трокмортона, служил вместе с ним в Индии и, насколько помнила Селеста, был очень близок с Гарриком. Высокий, учтивый, склонный к риску, аристократичный. Волосы каштановые, всегда коротко стриженные. Веснушки на бледном тонком носу. Располагающая к себе улыбка. Одевался всегда по последней моде. Одинаково учтиво, но с достоинством вел себя и с лордами, и с деловыми людьми, приезжавшими в Блайд-холл из Лондона.

– Я понимаю, Людмила, - ответил Стэнхоуп. - Я все передам хозяину. А вам нужно отдохнуть. Вы проделали долгий путь и скоро должны ехать обратно. Как можно быстрее.

– Но я увижу хозяина перед отъездом? - спросила женщина. - Сможете ли вы передать ему в точности то, о чем я сказала?

Прежде Стэнхоуп никогда не имел дела со слугами, считал это выше своего достоинства. На кухне постоянно подтрунивали над его манерой разговаривать с прислугой - холодно, свысока, приказным тоном. Селеста помнила, что ее отец всегда называл Стэнхоупа надутым индюком.

Ей и самой не нравился тон, которым он разговаривал сейчас с несчастной, явно напуганной до смерти женщиной.

.- Не уверен, что хозяин найдет время встретиться с вами, - отрезал Стэнхоуп. - Он очень занят. А вас здесь никто не должен видеть.

– Я понимаю, но…

– Вы ничего не утаиваете? - жестко спросил Стэнхоуп.

– Нет, но мне бы хотелось…

– В таком случае, вам не о чем беспокоиться. Я сам поговорю с ним. Передам ему все, что вы мне сказали. Все будет хорошо.

Голоса начали удаляться, но Селеста еще успела услышать страдальческий женский голос:

– Наоборот! Все так плохо, что я начинаю спасаться за свою жизнь.

– Я все устрою…

Голоса затихли. Селеста прижалась головой к стене, пытаясь осознать услышанное. Какой странный разговор! А кого, интересно, они называют хозяином? Мистера Трокмортона? Но при чем тут он и какой-то англичанин, которого арестовала полиция? И почему эта женщина так опасается за свою жизнь?

В приемной вновь послышались голоса. На этот раз двое мужчин говорили по-английски. Селеста нервно осмотрелась вокруг, думая о том, как ей удобнее объяснить свое присутствие в кабинете.

– Она не захотела встречаться с вами, - сказал голос Стэнхоупа. - Решила сразу же вернуться назад. Впрочем, вы сами знаете, какая она застенчивая.

– Нет, я должен был сам поговорить с ней, - ответил знакомый голос. Трокмортон, конечно же, это Трокмортон! - Все очень серьезно.

По голосу Трокмортона можно было понять, что он очень озабочен.

«Разумеется, они говорят об этой русской», - решила для себя Селеста.

– Она уже уехала. Заверила меня, что провал нашего человека был случайностью. Он просто оказался в неподходящее время в неподходящем месте.

«Интересно, как много я пропустила из разговора Стэнхоупа с русской? - подумала Селеста. - И, или Стэнхоуп сам что-то не так понял. Ведь по-русски он говорит с трудом. Ну да, он просто чего-то недопонял».

Слышно было, как открылась дверь, ведущая из приемной в коридор.

– Пошлите за ней кого-нибудь, - распорядился Трокмортон не допускающим возражений тоном. - Постарайтесь остановить и вернуть. Я хочу сам переговорить с ней.

– Да, сэр, - следом последовал такой звук, словно Стэнхоуп прищелкнул каблуками.

Дверь приемной захлопнулась. Селесте вдруг стало не по себе от того, что она остается с мистером Трокмортоном с глазу на глаз. Интересно, что он подумает, обнаружив ее в своем кабинете? Впрочем, она помнила о том, какие интриги разворачивались то и дело в русском посольстве, и научилась встречать опасность с открытым забралом.

Селеста глубоко вдохнула, решительно открыла дверь и сказала с порога:

– Мистер Трокмортон? Сэр?

Он в это время направлялся в свой кабинет и, увидев Селесту, казалось, ничуть не удивился и даже не сбился с ноги.

– Гаррик, - поправил он на ходу, глядя Селесте прямо в глаза.

Она должна была помнить о том, что это не тот человек, который может что-нибудь забыть.

– Называть вас по имени было бы неучтиво, особенно когда мы…

– Когда мы на работе? Днем? - Он остановился вплотную к Селесте, так, что кончики начищенных ботинок коснулись кружевной оборки на ее платье. - Когда мы не целуемся?

Почему он встал так близко?

– На работе. Днем. Не целуемся. Мы никогда не должны этого делать впредь.

– Зовите меня Трокмортоном, - сказал он, слегка отступая назад.

– Трокмортон.

– Только мама может звать меня Гарриком, не испытывая при этом затруднения. Я ошибся, когда подумал о том, что вы не такая, как все. Что вы… - он тяжело вздохнул, - другая.

Селеста не думала, что другая - это именно то слово, которое вертелось на языке Трокмортона. Мог бы назвать ее отважной, чуткой, наконец. Впрочем, можно ли требовать таких слов от мистера Трокмортона - очень богатого и очень занятого человека. Вряд ли ему знакомы простые человеческие чувства.