Бунтарка - Мэй Макголдрик Страница 20

Александра находила чрезвычайно приятным для себя тот факт, что Джейн Пьюрфой в этой сельской глуши Ирландии взбунтовалась против столь отсталых понятий.

Стянув закрывавшую холсты ткань, она окинула быстрым взглядом две первые картины. Это были пейзажи, исполненные в столь оригинальном стиле, что даже великий Гейнсборо мог бы позавидовать. Но когда Александра открыла третье полотно, все ее мысли о стиле и композиции, о свете и цвете растворились в воздухе. Пока она рассматривала эту работу, ей стала более или менее ясна цель Джейн.

Александра вернулась к другим картинам и внимательно изучила каждую из них. Все они представляли вид на долину сверху, сделанный с одной и той же точки. У Александры не вызывало сомнений, что написал их один и тот же художник и изобразил одну и ту же местность.

Она вынесла полотна на солнечный свет, падавший из окна, и поставила их рядом, прислонив к мольберту и скамейке. Изучая их более пристально, Александра обнаружила, что очарована точностью мазков, акцентирующих на картинах смену времен года. Талант молодой женщины не вызывал сомнения. Умело используя свет, Джейн привлекала внимание зрителя к разным предметам или персонажам на каждой картине. С помощью нескольких верных мазков кисти ей удалось создать совершенно новую перспективу одной и той же сцены.

Александра опустилась на корточки перед одной из работ, написанных совсем недавно, и вгляделась в летний пасторальный пейзаж. На огороженном канавами и низкой живой изгородью пастбище пасутся домашние животные. Сквозь высокую летнюю траву проглядывают живописные руины какого-то строения, возможно, заброшенного аббатства, стоявшего когда-то в лощине.

Она перевела взгляд на соседнюю картину, где был представлен вид долины весной с работающими на краю поля людьми. Затем взглянула на первое полотно и снова на второе. Люди копают канавы, чтобы огородить пастбище. Руководит работами, указывая на что-то рукой, человек на лошади, изображенный спиной к зрителю.

Александра перешла к изучению третьей картины, являвшей собой зимний пейзаж. Непроницаемый туман поглотил плесы долины, распростер толстые ладони по чернеющим полям. Сцена в целом производила тревожное впечатление. Александра невольно поежилась.

Полотно содержало многочисленные детали, хитроумно спрятанные по краям тумана легкими касаниями кисти художника. Развалины, столь живописно изображенные на летнем пейзаже, пробиваясь сквозь пелену пара, казались призрачными и зловещими. Александра внимательно вглядывалась в разрушенные каменные стены. Что это? Она поймала себя на том, что хочет смахнуть рукой вату пелены, чтобы понять, какая тайна за ней скрывается. Туман или дым? В какой-то миг она подумала, что камни на самом деле могут быть обуглившимися руинами многочисленных строений.

Александра переместила взгляд на два других полотна, все еще стоявших у свеса крыши.

Заинтригованная, она пересекла помещение и перевернула одно из них. При виде изображенной на нем сцены она в шоке ахнула. Прислонив картину к столу, попятилась и тяжело опустилась на стул.

В долине бушевал свирепый пожар. Расцвеченные броскими вспышками, виднелись лица и воздетые руки, бессильные перед яростью ада. Зритель видел безмолвные крики страха и гнева. Благодаря тонким мазкам масла по холсту агонизирующие лица потерянных душ стали частью пламени, устремленного в черное полуночное небо.

На глаза Александры навернулись слезы, и к горлу подступил комок. Стало трудно дышать. На холсте была запечатлена преданная огню деревня. Александра изучала образы бегущих в ночь людей и тех, кто попал в кольцо огня. Изображенные на дальнем плане группы мужчин, больше похожих на порождение ада, поджигали поля, преследовали невинных.

Это было воплощение ночного кошмара, и Александра Спенсер знала, что после кончины фламандского гения Иеронима Босха никто не изображал подобное с большей выразительностью.

Она вернулась к обозрению других полотен. Теперь она обрела способность видеть сквозь туман. Оказалось, что руины – это заброшенные могильные плиты ужасной трагедии.

На сердце Александры тяжелым камнем легла печаль всего увиденного. Ее взгляд привлекла последняя картина, все еще скрывавшаяся в тени. Заставив себя встать, она с трудом дошла до полотна и повернула его к свету.

Группа домишек. Даже не деревня. Опрятные, ухоженные хижины с камышовыми крышами и огородиками. Две крестьянки, беседующие у колодца. Детишки, радостно бегущие вдоль сверкающего ручья. Мужчины и женщины, только что приступившие к уборке урожая на окружающих дома полях. Дети постарше вяжут золотые снопы хлеба. Картина воспевала радость в труде достигнутого благосостояния, семейное счастье, гордость наследия.

Но чувство безмятежности, внушаемое этой картиной, было мимолетным. Едва Александра поставила ее рядом с остальными, как ее поразила мощь динамики событий. Глядя на эти сцены, она скорее чувствовала, чем видела гибель сельской общины ее жителей.

Чтобы не расплакаться, она прижала ко рту кулак. Никогда еще произведения искусства не оказывали на нее такого воздействия, как эти холсты. До сих пор она даже не замечала безобразной реальности того, что происходило с жителями этом страны. Подобные вещи практиковал Хогарт в серии своих сатирических картинок из жизни Лондона, но Джейн Пьюрфой подняла эту тему до божественных высот искусства.

Джейн обладала удивительным даром схватывать суть человеческого страдания. Казалось, она не просто увидела и прочувствовала чужое страдание как художник, но и сама испытала его.

Услышав звук открывавшейся внизу двери, Александра вскочила со стула, быстро поставила полотна на место и накрыла холстиной. В этот момент над верхней ступенькой появилась голова хозяйки дома.

– Леди Спенсер, что вы тут делаете?

– Наслаждаюсь, – ответила Александра, бросив на женщину мимолетный взгляд.

– Здесь? – Леди Пьюрфой презрительно оглядела чердак и остановилась. – Я бы даже слуг здесь не разместила. А что это за мерзкий запах?

– Это запах величия, леди Пьюрфой.

Хозяйка Вудфилд-Хауса посмотрела на гостью с укором.

– Не могу согласиться с вами относительно использования этого помещения. Было бы расточительно использовать его только для сна. Для художника этот чердак является прекрасным местом уединения. Я просто в восторге от того, как Джейн все здесь организовала. Разве это не грандиозно?

– Я, конечно же, не стану оспаривать ваше суждение.

Леди Пьюрфой с сомнением огляделась.

– А картины вашей дочери! – Александра указала рукой на ряды выстроившихся вдоль стен полотен. – Все здесь свидетельствует о незаурядном таланте! Хотя я видела всего несколько картин, ее работа не уступает величайшим художникам современности.

– Джейн? – скептически произнесла леди Пьюрфой.

– Разумеется! Кто учил ее живописи? Мне чрезвычайно любопытно узнать, какую профессиональную подготовку она получила. Я потрясена.