Сицилийский ревнивец - Жаклин Бэрд Страница 20

— Не могу поверить в это, Софи. Как вам удалось заманить этого типа в магазины? — рассмеялась Джина. — Я думала, он безнадежен.

— Надежда умирает последней, — ответила банальностью сконфуженная Софи.

— Джина, мне кажется, ты смущаешь Софи и выставляешь меня в дурном свете, — призвал Макс сестру к порядку и покровительственно обхватил Софи за плечи.

— Тебе показалось. Но я рада, что ты становишься человеком, Макс, — продолжала веселиться Джина.

— Составите нам компанию за чашечкой кофе? — вступила в разговор Роза.

— Действительно, может быть, вы присоединитесь к нам? — поддержала ее Джина.

Покидая кофейню часом позже, Софи терялась в догадках о характере нынешних отношений между братом и сестрой. Мчась на катере по дороге домой, она по репликам восстанавливала их разговор. Софи не предполагала, что беседа примет такой непринужденный характер. Это были в основном бесконечные анекдоты про сыновей Розы, которые в ее рассказах представали как два маленьких террориста. Моментами ощущалась некоторая натянутость, но Джина и Макс общались между собой, как всегда, доверительно, но не более того.

— Роза забавная, а Джина очень милая, — вслух подумала Софи, когда они переступали порог дома.

— Тебя это удивляет? — возмутился Макс. — На мой взгляд, Джина всегда была такой.

— Пожалуй, что так. Ты ее лучше знаешь, — равнодушно согласилась Софи.

— Возможно, я чего-то недопонял? Давай без этих соглашательств. Хочешь что-то сказать, говори, — скомандовал Макс, взяв ее за подбородок.

— Все нормально, — отвернулась она.

— Тебе, наверное, хотелось бы отдохнуть перед ужином, — немного раздраженно проговорил Макс.

— Смотря что ты подразумеваешь под словом «отдых», — также нервно парировала она.

— Это твое, возьми. — Он протянул ей футляр с украшениями. — Я всегда держу слово. Посмотрим, держишь ли ты свое.

На следующее утро за завтраком Софи то и дело украдкой косилась на Макса. Прошедшую ночь он начал с того, что велел ее надеть новые драгоценности. Все, что последовало за этим, стало для Софи самым постыдным опытом в ее жизни. Она бы предпочла быть совершенно нагой, нежели щеголять в полученных таким образом бриллиантах.

— Я отбываю в фамильное поместье, — холодно уведомил он, когда они встали из-за стола после завтрака. — В мои нынешние обязанности входит управление сетью отелей. Смогу вернуться только в воскресенье вечером. Если соберешься выходить из дома, Диего должен сопровождать тебя. Одна не смей. Все ясно?

Прошло еще шесть недель.

Софи стояла перед зеркалом, критически оглядывая свое отражение. За время, проведенное в Венеции, она сильно изменилась. Ей казалось, что она стала более уверенной в себе и, может быть… более красивой.

Макс только час назад вернулся из недельной деловой поездки в Эквадор, а они уже собирались на благотворительный вечер и немного опаздывали.

Скорее обнажающее, чем скрывающее женские прелести вечернее платье от Версаче цвета смарагда, также зеленые туфельки из шелка и бриллиантовая флористика от Ван Клиф, украсившая мочки ушей и шею, изобличали в ней счастливицу содержанку. За последнее время «хозяин» и «рабыня» действительно «притерлись» друг к другу, и их отношения странным образом строились на, казалось бы, взаимоисключающих чувствах: любви и презрении.

Каждую ночь в Венеции он входил в ее спальню, и они вновь и вновь поднимались к вершинам чувственной любви. И как ни удивительно, но приобретенный опыт вовсе не вел к пресыщению, а наоборот, лишь усиливал их страсть и взаимную тягу.

Софи втайне надеялась, что Макс испытывает к ней не только похоть, но хоть и капельку любви. Нельзя быть таким нежным и заботливым, когда тобой владеет лишь физическое желание, хотелось думать ей. Но начинался новый день, и его властное и бесцеремонное обращение с ней заставляло ее думать иначе и страдать от собственного унизительного положения.

Первая ее неделя проживания в палаццо ушла на составление распорядка дня, который не позволил бы ей умереть от тоски. Великодушие Марии предоставляло ей возможность спасаться в кухне, а трое любознательных детей Тессы оказались весьма способными к английскому языку, благодаря чему у Софи даже возникло ощущение собственной полезности.

Макс на поверку оказался феноменально деятельным человеком. Он разъезжал по всему миру и разрывался между своими резиденциями в Риме и Венеции.

Как-то раз в Риме, когда Макс отправился в офис, Софи, выйдя из душа и вооружившись зубной щеткой, стала разыскивать тюбик с пастой и наткнулась на флакончик духов. Рядом она обнаружила бутылочку лекарства, выписанного на имя Джины, и разные мелочи, которые вполне могли принадлежать сестре Макса. Но ее особое подозрение вызвала заколка для волос, которая вряд ли нашла бы себе место на коротко остриженной головке Джины. Поэтому, когда Макс в следующий раз попросил Софи сопровождать его в Рим, она отказалась, сославшись на выдуманные критические дни. Лучше оставаться единственной женщиной в палаццо (что она доподлинно знала из уст Марии), нежели одной из многих в римском пентхаусе.

Макс принялся настаивать, уверяя, что для достижения наслаждения существует множество различных способов, и уступил только тогда, когда Софи прибегла к откровенной симуляции.

И хотя, несмотря ни на что, он ей не поверил, но уговаривать перестал. Более того, он вообще перестал звать ее в поездки.

Впрочем, Софи это устраивало, и она никогда не спрашивала, куда и зачем он едет, а покорно оставалась одна и скрашивала свое одиночество, наслаждаясь прогулками по венецианским улочкам.

Диего, сопровождавший ее повсюду, оказался отменным знатоком истории и архитектуры города. Они посетили собор Святого Марка, музей Гуггенхайма, Академию, множество маленьких художественных галерей и старинных церквей, живописное убранство которых могло поспорить с любым музейным собранием. Коротали время в колоритных кофейнях. Софи радовалась прогулкам, и ее огорчало лишь то, что ей хотелось бы совершать все эти маршруты с другим человеком. Она тайно скучала по нему. Настолько тайно, что не позволяла тоске заглушать свое презрение к этому вероломному самолюбцу.

— Отчего хмуришься? — спросил Макс у ее отражения в зеркале.

Софи развернулась на стуле и посмотрела на высокого мужчину, который вошел в гардеробную в ослепительно белой сорочке и черных брюках, держа в руке смокинг. Он был так хорош собой, что сердце девушки екнуло.

— Ты не считаешь, что эти серьги будут выглядеть несколько вульгарно с этим платьем? — бесстрастно спросила Софи.

— Нисколько. Все просто восхитительно. — Швырнув смокинг на кровать, Макс посмотрел на нее с лукавой полуулыбкой.

— Конечно, ведь ты за все заплатил, — с нескрываемой неприязнью отозвалась Софи.

— Совершенно верно, равно как и за твои профессиональные услуги, — хлестко парировал Макс.